Донна Лукреция вздернула подбородок и откинула волосы со лба.
– Она тоже вынашивала вам внука, ваша милость.
Я закрыла глаза. Наверное, если не смотреть, то ничего и не произойдет. Голос мадонны, звенящий, как полозья по льду, прорывался сквозь стоны Анджелы и воркование голубей в саду.
– В своем желании помочь моей дорогой кузине я думала не только о ней, но и в равной степени о роде Эсте.
Открыв глаза, я увидела, что герцог Эрколе сжимает и разжимает кулак, словно пытается задушить змею.
– Помните, как впервые здесь оказались?
– Это было не так давно, ваша милость.
– Я показывал вам место, где казнили герцогиню Паризину, изменившую мужу с собственным пасынком. Я сделал это не для вашего развлечения, мадам, а в назидание вам и вашим… дамам. – Последнее слово он буквально выплюнул с сарказмом, глядя на Анджелу. Та лежала с полуоткрытыми закатившимися глазами, но я не уверена, что она ничего не слышала из сказанного.
– Кому именно моя кузина якобы была неверна? Ни дон Джулио, ни его преподобие кардинал не женаты, хотя кардиналу, уверяю вас, следовало бы поостеречься.
Герцог усмехнулся:
– Кто бы говорил! Дочь понтифика, просто смешно.
Я надеялась, она умолчит о благородных намерениях Джулио, а также истинных чувствах к нему Анджелы. Интуиция мне подсказывала, что настроение герцога не улучшится от перспективы получить вторую невестку из рода Борджа. Впрочем, я зря беспокоилась.
– Однако вы сочли ее подходящей партией для вашего сына и наследника, ваша милость. Вероятно, к нему вы предъявляете меньше требований, чем к кардиналу, заботясь о моральном облике сыновей. С помощью одного вы обеспечите себе положение на земле, а другой поможет купить вам место среди святых. – Она посмотрела на свой живот со сдержанной улыбкой и заговорила, словно обращалась к ребенку внутри себя: – Что ж, нас всех используют наши отцы. Так уж заведено. Но иногда мне кажется, что мы карты, а не деньги, на которые они играют. У нас собственная судьба, независимая от игроков. У тебя, маленький, своя собственная судьба, отдельная от моей, хотя пуповина еще не перерезана. Что скажете, ваша милость?
Герцог прокашлялся и опустил голову. Возможно, он даже покраснел, хотя скорее всего на его серые щеки вернулась природная окраска, и произошло это по причине взошедшего солнца, а не из-за замешательства с его стороны. Но донна Лукреция пошла с козыря, по-прежнему сохраняя туза в своей утробе. Кто еще, если на то пошло, мог подарить герцогу наследника, кроме дона Альфонсо? Ипполито, повенчанный с церковью? Слабоумный Сигизмондо или Ферранте с его гаремом мальчиков? Только Джулио, но он был незаконнорожденный.
