– Вот теперь все понятно! И поскольку все неудобства вашего положения мне тоже вполне очевидны, то обещаю, я закрою глаза крепко-накрепко.
– Спасибо! – облегченно выдохнула Тильда. – Я оденусь на кухне и немедленно сварю вам кофе.
Она пододвинулась к краю кровати.
– Так вы уже закрыли глаза? – спросила она озабоченно.
– Закрыл и не вижу перед собой ровным счетом ничего!
Тильда выскользнула из-под перины, схватила в охапку свой костюм, который вчера вечером аккуратно сложила на стуле, и почти бегом выскочила на кухню, плотно прикрыв за собой дверь.
Огонь в печи почти погас, но стоило ей подбросить в тлеющие уголья пару поленьев, предусмотрительно заготовленных еще с вечера, как огонь занялся снова, и вскоре весело затрещали дрова.
Что ж, пока она оденется и умоется, вода для кофе уже закипит.
Тильда плеснула себе в лицо ледяной водой из кувшина и вспомнила свою няню, которая всегда в таких случаях говорила: «Надо смыть паутину с глаз».
Потом она взяла расческу и, пристально вглядываясь в крохотное зеркальце, висевшее над умывальником, принялась расчесывать волосы. Они рассыпались по плечам мягкой волной. Она приподняла густые пряди с ушей и закрепила их повыше на затылке оставшимися заколками, большинство из которых растерялось, когда они бежали, спасаясь от преследователей.
Заварив кофе, Тильда перелила его в красивый фарфоровый кофейник, поставила на поднос рядом с такой же большой красивой кружкой, достала из кладовки кувшин со сливками, которые фрау Штрудель принесла вчера вечером к ужину.
Она подхватила поднос и пошла с ним в спальню. Рудольф сидел на кровати, опершись на подушки. Тильда поставила поднос на столик у изголовья и подала ему чашку.
Потом подошла к окну и раздвинула шторы. Комнату залил солнечный свет, и ее волосы засияли в солнечных лучах, словно золотистый ореол над головой.
– Вижу, вы очень умелая хозяйка, – одобрительно сказал Рудольф, отхлебывая из чашки ароматный кофе. – Но коль скоро мы с вами, пусть и временно, оказались связанными супружескими узами, позвольте узнать: как же нас теперь величать?
– Веберы, – едва слышно проговорила Тильда.
– Хм! Не слишком оригинально! – рассмеялся Рудольф. – Самая заурядная немецкая фамилия.
– Это первое, что пришло мне в голову, – снова стала оправдываться Тильда. – И потом, согласитесь, в нашем положении неразумно присваивать себе какую-нибудь известную фамилию.
– Вы рассказали хозяйке, почему мы здесь?
– Да. Она очень милая и добрая женщина. Уверена, она никому нас не выдаст. Хотя, разумеется, мы не можем злоупотреблять ее гостеприимством до бесконечности.
