— Есть, есть, товарищ начальник, — успокоил Генка. — Только, одна голова — хорошо, а две — лучше.
— Так это когда их две, а не полторы, — потравил Павел Федорович.
Важнов не на шутку оскорбился.
— Так я полудурок, по-твоему, да? Полудурок? Нет, ты скажи! — картинно рванул он на себе ворот.
— Да что ты? Нет, — вроде успокоил Проценко, делая в то же время недвусмысленное ударение: — Почему же «полу?»
— Цельный, значит? Дурак, да?
Проценко отмахнулся от него и снова повернулся к Геннадию.
— А где у вас еще двое? — спросил он.
Геннадий замялся, оглянулся кругом, будто только сейчас заметил отсутствие двух товарищей.
— Были здесь где-то, — соврал он, хотя полчаса назад принимал участие в жеребьевке — кому идти на прииск, куда, по слухам, завезли водку.
— Где люди? — повторил Проценко вопрос Важнову.
— Я послал, — не моргнув, ответил тот.
— Куда?
— Ну, за этим послал… Как его?.. За роликами для транспортерной ленты. А что?
— Ничего. Проверю. Значит, кончите обедать, и прошу в контору. А ты, Серков, — бульдозерист уже успел вернуться к столу, — садись на свою машину и давай к четвертому. Там перемычку у котлована поправить надо. Горный мастер покажет.
Он повернулся к ним спиной, показывая, что разговор окончен, и через минуту уже стоял на верхней площадке прибора и выговаривал Клаве:
— А братец твой прав, Воронцова. Что это за пиратство такое? Мы как договаривались?
— Так невозможно ж было смотреть, как они прохлаждаются, Павел Федорович! Да еще подтрунивают.
— Вы же их воспитывать взялись. Примером. Хороший же пример дисциплинированности! Скажу парторгу, чтобы он вправил тебе мозги, вожак комсомольский!
Клава покраснела от стыда и обиды и молчала, потупясь.
— Львы! — вспомнил Проценко и рассмеялся: — Да вы не львы, а тигры лютые. Разве можно так людей пугать? Ну, ничего-ничего. Может, этот фактор внезапности психологически тоже в нашу пользу, а?
Клава повеселела.
— А Ивану Михайловичу все равно пожалуюсь. Махновцы! — уже спускаясь по трапу, повторил свою угрозу Проценко.
Важнов проводил его долгим ненавидящим взглядом и процедил сквозь зубы:
— Ничего! Пусть попробует бабьими подолами золото мыть. А за Лешкой Важновым не пропадет. Начальничек!
— На дуэль вызовешь или в местком пожалуешься? — осведомился Генка.
— Начхал я на твой местком! Я за должки сам расквитываюсь. Как, Николай, расквитываюсь, а? — обратился он за поддержкой к бульдозеристу.
— Угу. Точно, — с трудом ворочая языком в набитом кашей рту, ответил Серков.
