— Увидим.
— А что? Посмотрим. Очень даже интересное кино предполагается. Посмотрим, земляки? — обратился Лешка к бригаде. — Давно не веселились.
— Прошу занимать места, согласно купленным билетам, — поддержал его Геннадий, устраиваясь на столе. — За мной — ложа-бенуар. И почему я не слышу музыкального сопровождения? А ну-ка, давайте, эту: «А ну-ка, девушки, а ну, красавицы, пускай поет о вас страна…»
— Ко-меди-я! — заржал с полным ртом бульдозерист и поперхнулся.
Генка постучал его кулаком по спине.
— Не комедия, а роман ужасов, Коля. Комикс! Не разбираешься ты в жанрах, друг. Это же пираты! Флибустьеры! Сестричка! — закричал он, — Так же нельзя! Вы ж «веселого Роджера» позабыли вывесить — череп и две кости, как на денатурате. И еще, я бы на твоем месте черную повязку на глаз надел, для полного сходства.
Клава или не услышала его за грохотом скруббера или не пожелала отвечать.
К беседке подошла Катя Просветова.
— А ну, прожуй поживей да машину свою от бункера отгони. Быстренько! — властно сказала она бульдозеристу.
— Угу, тороплюсь, — прошамкал тот, снова набивая себе полный рот и не трогаясь с места. — Вот галоши надену только…
Екатерина решительно взяла у него из рук миску и, потянув за рукав, стащила парня со скамейки.
— Топай-топай! Некогда мне с тобой торговаться! — подтолкнула она его в спину.
— А ты чего руки распускаешь? — обозлился бульдозерист. — Думаешь, если ты баба, то тебе и по рукам дать нельзя?
— Я вот тебе сейчас дам. Я тебе так дам! — сделала она угрожающий шаг к парню.
— Коля, уходи в глухую, — расхохотался Генка. — Она ж тебе по весу не подходит.
Проценко вмешался, с трудом сдерживая улыбку:
— Ну-ну, не ссорьтесь. А ты, и верно, Серков, отгони в сторону машину, чтобы не мешала, а потом дообедаешь.
— Нужен он мне! — презрительно бросила Катя. — Я могу и сама, не гордая.
Она двинулась к машине Серкова. Такого кощунства Николай уже вытерпеть не мог.
— Куда? — закричал он и, бегом обогнав размашисто шагавшую девушку, юркнул в кабину.
— А как же мы? — обратился Генка к начальнику участка. — Переходим на положение военнопленных или будем проданы в рабство?
— А вы, — не принимая шутки, ответил Павел Федорович, — закончите обед, явитесь в контору к Гладких.
— Никуда я не пойду! Никакого такого права у тебя нету, чтобы снимать! — насел на начальника участка Важнов. — И бригада не пойдет!
— А ты за всех не расписывайся. Или у них уже и голов своих на плечах нет? Как, Воронцов, есть у тебя голова или ты важновской пользуешься?
