Через некоторое время после траура Адель, возвратившись в театр, гастролировала на юге. Там она познакомилась с горячим поклонником ее таланта, немного моложе ее, пригласила в гости в Киев и вскоре вышла за него замуж. С этим мужем Адель прожила несколько лет так же счастливо, как и с первым. Молодой супруг нежно ухаживал за ней, не забывал по вечерам встречать у театра с цветами, и соседи видели, как, провожая жену до парадного, он, не стесняясь людей, целовал ее.
И вдруг… Адель утонула в собственной ванне. Поскольку никаких других версий не было, прокуратура признала происшествие несчастным случаем и дело закрыла. Коваль вынужден был с этим согласиться, хотя сомнения по поводу такого заключения у него остались.
Теперь, направляясь в этот дом к некой Килине Христофоровой, телефон которой нашел в красной записной книжке, чтобы расспросить ее о Журавле, Дмитрий Иванович подумал, что не мешало бы поинтересоваться и дальнейшей судьбой бывшего мужа Адель.
Старый лифт, покряхтев, медленно поднял полковника на восьмой этаж.
Выбрав из нескольких оставшихся от многочисленных в прошлом соседей по квартире разной формы и расцветок кнопок у двери ту, ближе к которой была приклеена бумажка «Христофорова К. С.», Коваль позвонил.
После второго продолжительного звонка из глубины квартиры послышались шаги и женский голос за дверью спросил: «Кто там?»
Коваль ответил, но дверь не спешили открывать, и полковник с улыбкой подумал, как плохо жить без величайшего изобретения человеческого ума — дверного глазка, при помощи которого можно удостовериться, кто стоит с другой стороны.
Наконец массивная дверь скрипнула и в проеме показалась старуха, не выпускавшая, однако, из рук металлическую цепочку. Она взглянула на посетителя и уже не так строго сказала:
— Христофоровой дома нет. — И вдруг, узнав Коваля, почему-то удивилась и, потеплев взглядом, произнесла: — Никак товарищ Коваль?
— Он самый, — улыбнулся полковник, в свою очередь вспомнив женщину, которая, по-видимому, знала все, что происходит в этом многонаселенном доме, и в свое время много рассказала ему о жизни Адель, хотя жила с ней на разных этажах. — Да и я вас узнал, — продолжал Коваль, не называя женщину по имени-отчеству, так как запамятовал и не хотел в этом признаться.
— Милости просим, — старуха шире открыла дверь, поправляя на себе теплый вязаный платок. — Только у нас вроде никаких происшествий нет. Все спокойно. Люди живут хорошие. Все старые жильцы, отставники да пенсионеры. Некоторые получили квартиры и переехали, а новеньких почти нет.
