Шли мы уже медленно, ноги и спины устали. Разговор не клеился.
Впереди показался простор.
- Скоро на месте будем, - оживился Александр Петрович - А вот, Валерий, и канавка, которую в 38-м рыли, чтоб пожар низовой залить.
По бревнам дороги мы прошли через метровую протоку. Кусты кончились, и показалась одинокая избушка. Было семь часов вечера; двенадцать часов прошло с того времени, как я покинул Ярославль.
Дверь избушки была раскрыта. Нары, железные-кровати, железная печь, стол и скамья составляли все ее убранство. Птичьи перья - остатки пиршества какого-то крылатого хищника - лежали на столе. Мы сбросили рюкзаки и вышли наружу. Большое чистое поле, обрамленное лесом, расстилалось перед
нами. Справа тускло сверкало озеро. Пейзаж застыл в невероятной тишине.
- Ну вот я и дома. Здравствуй, родина.
На глазах старика блестели слезы.
4
- Горячую пищу сготовить не успеем, но чаек заварить надо, а, Александр Петрович?
- Без чаю никак - бормотал Гусев, уютно устроившись на скамеечке перед кострищем. - Знаешь, Валерий, давай здесь будем называть друг друга на "ты".
- Давай. Я, пожалуй, за водичкой пойду.
- Нет. Нужно вместе.
До озера было метров 120. Цепляясь за кусты, мы едва одолели подход к воде. Берега как такового не было, под ногами пружинил и раскачивался слой мха и травы. На траве стояла алюминиевая лодка - кто-то здесь бывал. Из воды торчал ряд сгнивших сваи.
- Вот и хорошо, что лодка есть. Завтра я покажу тебе здесь интересные места.
Набрав в котелок коричневой воды для чая, мы умылись. Сразу полегчало.
Возвращаясь к избушке, я шарил по полю глазами, ища осину на возвышенности, но ничего подобного не было.
- А где же осарки, Александр Петрович?
- Да вон они рядом, - он махнул рукой налево.
Все было как-то неожиданно просто. Правда, в 150 метрах слева одинокой осиной не пахло - там громоздился небольшой лесок.
- А что, Александр Петрович, давай на осарки за хворостом сходим, близко.
- Да не знаю я. Боязно. Поздно уж.
Я глянул на лицо Гусева, и моя беззаботность стала куда то испаряться. Смеркалось. На небе громоздились черные тучи. А мы ведь на многие километры - одни, подумал я. Кругом лишь зверье. Почему-то припомнился один из "доверительных" разговоров зим ним вечером в кругу аномальщиков: "Не исключено, что Гусеву нужно попасть в урочище, но он боится это сделать один, вот и придумал историю, у него могут быть свои цели". Фантазия о набитом золотом кургане и хитроумном священнике вновь пронеслась в моей голове.
