Начались испытания скафандров. Готовясь к полету в космос, каждый космонавт должен был проверить свое одеяние на земле. Каждому пришлось находиться в своем скафандре по много часов. Первым испытывал скафандр Гагарин. Он сидел в кабине корабля. Там же ел и спал.
И что более всего тогда удивляло всех нас, так это широко известная теперь гагаринская невозмутимость и спокойствие. Он сразу сжился с воображаемой космической обстановкой. Другие космонавты вначале несколько скучали без привычной работы, у некоторых ухудшался аппетит. Он — нет. Наоборот, отсидев несколько часов, начал петь, потом попросил есть. Быстро расправившись с едой, уснул, как дома.
Потом начались испытания скафандров в других условиях. Космонавты, облаченные в скафандры, прыгали в ледяную воду, ныряли. Восхищениям не было предела.
— Прелесть и только! — восторгался Космонавт Три. — В бассейне рядом с тобой лед плавает, а ты никакого холода не чувствуешь!
Да, ученые и практики дали космонавтам такие замечательные средства защиты и спасения, в которых им не страшны ни безвоздушная среда, ни жар, ни холод.
Это слово хорошо знакомо спортсменам и авиаторам. Первым разбег нужен для прыжка, вторым — для взлета. В кругу космонавтов это слово получило новую смысловую окраску. Для полета в космос тоже нужен разбег. Но принципиально иной. Он достигается не кратковременным концентрированием сил и не минутным разгоном, а большим упорным трудом, терпением и выдержкой. Только это дает возможность значительно повысить общую выносливость и закалить организм человека. Для такого «разбега» нужны испытания на различных стендах и установках, специальные полеты на самолетах, прыжки с парашютами и многое, многое другое. С одной стороны это позволяет ознакомить организм человека с воздействием многих факторов, с которыми он встретится в космическом полете, с другой стороны, разумно дозируя и повторяя действие этих факторов в лаборатории или в полете, можно повысить переносимость организма как к отдельному фактору, так и к их комплексному воздействию.
Мы, разумеется, подробно разъясняли нашим летчикам существо каждого вида испытаний и тренировок. Большинство из них сразу понимали необходимость и пользу этой работы. Но были и такие, которых убедило не слово, а только сама жизнь. Через пару месяцев, когда будущие космонавты сами почувствовали, что стали гораздо крепче, выносливее, они по-настоящему осознали, что без всесторонних тренировок и испытаний, как и без серьезных, регулярных занятий спортом, им не обойтись.
