Лежа рядом с ней, Рейф бодрствовал, полностью осознавая близость нежного тела, скрытого под выцветшей фланелевой рубашкой. Он никогда ни с кем не делил свою постель. Любовниц, как и свою жену, он навещал в их комнатах.
Джулия. Впервые за много лет Рейф задумался о ней. Все равно что вызвал призрак. Он едва помнил, какая она была при жизни. Точно хорошо вымуштрованный солдат, он занялся скучным перечислением всех «а что было бы, если бы…». Если бы его отец не умер столь скоропостижно. Если бы он сам с головой не ушел в выполнение своих обязанностей. Если бы он только что не вернулся из романтического путешествия по Европе с целью завершения образования. Если бы Джулия была моложе. Если бы он был старше. Если бы он проявил больше старания. Если бы не настоял на расставании. Если бы не взял ее обратно. Если бы… или если бы он не сделал… одно и то же. Эти мысли приводили к одному и тому же результату. Глубокие раны вины все равно не заживали. Подобные мысли стали самым тяжелым бременем, но он уже привык нести его, будто это было самым обычным делом. От этого бремени уже никогда не удастся избавиться.
Рядом с ним, тихо дыша, лежало восхитительное существо. Генриетта не обладала ни красотой Джулии, ни ее родословной, но она не была ни холодной, ни слабой. Причины ее недостатков крылись не в тщеславии или эгоизме. Она никогда не уклонялась от прямого ответа, говорила то, что думала. Не скрывала своих чувств. То, чего ей недоставало, восполнялось смелостью. Любая другая девушка смирилась бы со своей судьбой, с радостью приняла его помощь, Генриетта же более стойкая. Она напоминала миниатюрного воина.
Джулия назвала бы ее наивной, задрав свой аристократический нос и глядя свысока. Но Генриетта не наивна, а бесхитростна. Все в ней говорило о дремавшей чувствительности. Эти восхитительные изгибы тела, которыми он насладится. Его спасение в ее соблазнительных губах, сладость которых он отведал.
Рейф никак не мог пристроить голову на подушке. Ему казалось, что та набита не очень свежей соломой. Если бы рядом с ним лежала не Генриетта Маркхэм, а Елена Троянская[8], он бы легко уснул. Сколько бы раз он ни убеждал себя, что она не создана для него и, следовательно, нежеланна, его тело этим нельзя было обмануть. Мужское достоинство вырывалось из мягких панталон. В них чертовски неудобно спать. Чертовски неудобная постель. Чертовски неуместное и совершенно необъяснимое желание. Ему так и не удастся заснуть. Ни за что…
