— У меня нет выбора. Я помогу вам, — сказал Рейф и кивнул, как бы соглашаясь с собой.
— Чем вы мне поможете?
— Найти этого вора. Найти изумруды. Это позволит вам восстановить доброе имя.
— Я вполне справлюсь с этим сама, — с негодованием возразила Генриетта, но лишь каприза ради, ибо ее сердце подскочило от радости в тот миг, когда он предложил свою помощь.
— Каким образом?
— Что вы имеете в виду?
— У вас есть связи в преступном мире?
— Нет, но…
— Вы имеете хотя бы малейшее представление о том, как искать украденные вещи?
— Нет, но…
— Генриетта, признайтесь, что вы и понятия не имеете, что делать. Верно? У вас нет никакого плана.
— Нет. Сейчас нет.
Рейф едва сдержал улыбку. Он испытал непомерное удовольствие от ее признания. Одержал маленькую победу, которая оказалась весомой. Ему понравилось, что Генриетта не ушла от прямого ответа, пусть даже с трудом.
— Тогда вам повезло, ибо у меня такой план есть, — сказал он. Он с удовольствием наблюдал, как она расплывается в улыбке.
— У вас он есть?
— Вам же нужен человек, способный помочь, — сказал Рейф, улыбаясь все шире. — Человек, имеющий связи в преступном мире, который может найти украденные драгоценности, выследить вора.
— Разумеется, — ответила Генриетта, немного удивленная таким поворотом. — Затем вы расскажете, что мне предстоит делать, чтобы найти такого человека?
— В этом нет необходимости. Вы уже нашли его. Это я.
— Вы? — спросила Генриетта, не веря своим ушам. Она смотрела на Рейфа, словно на сумасшедшего. Ему снова пришлось прикусить губу, чтобы скрыть улыбку.
— У меня в Лондоне есть знакомый со связями в подобных кругах, — пояснил Рейф. — Найти такой крупный улов, как изумруды Ипсвичей, для знающего человека не составит труда.
— Должно быть, вы шутите. Как вам удалось познакомиться с таким человеком? И даже вы его знали… я хотела сказать, знаете… то есть я ничего не понимаю. Для чего вам это понадобилось?
— Повторяю, вы не оставили мне иного выбора, как помочь вам расхлебать эту кашу.
Удивительно соблазнительная перспектива, правда, Рейф предпочел не делиться своими секретами. Он вообще редко говорил об этом.
К его досаде, Генриетта весьма решительно покачала головой:
— Весьма признательна вам за столь щедрую помощь, однако мои неприятности — это моя забота.
— С вашей стороны весьма опрометчиво отвергать мою помощь.
Генриетта прикусила губу. Действительно, был ли у нее иной выбор? Хуже нет — отдаться во власть повесы, который, возможно, имеет виды на ее целомудрие. Хотя казалось, он намеревался бескорыстно восстановить ее доброе имя, рискуя угодить за решетку. Какой толк от целомудрия, если ее вышлют или она умрет? О боже, она вовсе не собиралась расставаться со своим целомудрием. Во всяком случае, пока речь не шла о том, что ей придется расплачиваться подобным образом.
