— Во имя Христа, — сказал Бронсон, присев на корточки и схватив ее руки в свои ладони. — Вы не должны утираться этим платьем.
Даже не подняв глаз, девушка ухватилась за его смокинг и уткнулась лицом в черные лацканы. Ее жгучие слезы моментально пропитали рубашку и согрели кожу на груди. Так много слез…
Бронсон посмотрел на ее склоненную голову и был очарован видом темных волос, блестевших в темноте. Если она разыграла эту сцену нарочно, чтобы тронуть его сердечные струны, то ей за актерскую работу полагался Оскар. Ему вдруг захотелось обнять эту плаксивую принцессу, осушить губами ее слезы и овладеть ею прямо тут, на этой террасе. Его не остановила бы даже угроза гильотины, и лишь то, что Изабель и так уже достаточно оскорблена, остудило его пыл.
Бронсон принялся шарить по карманам в поисках носового платка.
— Вот. — Он вытащил щеголеватый, украшенный фирменной монограммой прямоугольник. — Эти проходимцы ляпают Сен-Лорана куда попало.
Изабель с благодарностью приняла кусочек ткани.
— Это… это н-не Сен-Лоран, — всхлипывая, сказала она. — Это К-Кристиан Лакруа.
Бронсон выпрямился, не в состоянии сдержать улыбку.
— Я плохо разбираюсь в именах дизайнеров. Изабель сделала жест рукой, уже знакомый ему.
— Вы можете и-идти.
— То есть я свободен?
И зачем только он жалел ее?!
Принцесса кивнула. Она-то еще слишком плохо знала Бронсона, чтобы услышать в его голосе раздражение.
— Я хочу побыть одна.
— А минуту назад вы хотели плеснуть мне в лицо шампанским.
На самом деле минуту назад он хотел расцеловать ее заплаканное лицо. Слава Богу, успел остановиться, не превратил себя в посмешище.
— Это было прежде. А теперь я хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Не всегда удается получить то, что хочется. — Бронсон глянул в сторону блистающего огнями бального зала, где кружились в вальсе счастливые новобрачные. Значение его слов невозможно было толковать двояко. Темные влажные глаза метнули грозные молнии.
— Да как вы смеете!
— Сейчас я мог бы напомнить, что предупреждал вас об этом.
— Что ж, это очень мило с вашей стороны.
— Хотелось бы похвалить и вас. Однако танцы на столе едва ли добавили блеска вашему облику, принцесса. Ваш батюшка после этого должен был запереть вас в комнате и выбросить ключ.
— Я очень эмоциональна, — тряхнув кудрями, возразила Изабель. — От меня можно всего ожидать.
— Ну нет, — протянул Бронсон, — от вас ждали совсем другого. Ждали, что вы станете тенью своей сестры.
— Вы просто не в состоянии понять, что это такое!
