Она уже подумывала, не ударить ли его ногой по голени, но угрожающе выдвинутая вперед нижняя челюсть разъяренного американца заставила ее передумать.
— Мне больно.
— Знать бы, что это поможет, я бы перебросил вас через колено да всыпал бы вам хорошенько.
— Боже мой, какой вы грубиян! — воскликнула Изабель, надеясь, что голос не выдал ее страха. — Не мудрено, что ваши любовницы предпочитают держаться от вас подальше.
— Он обыкновенный повеса, — не обращая внимания на слова Изабель, продолжал Бронсон. — Таких, как он, тысячи за игорными столами в Монте-Карло!
— А таких, как вы, миллионы на каждом углу Манхэттена, — Черт бы побрал эту дрожь в голосе! — Почему вы так грубы? Что в конце концов я вам сделала, что вы со мной так обращаетесь?
— Ничего. Просто я ненавижу стоять и смотреть, как люди делают глупости.
— Любить Эрика — не глупость!
— Но это не любовь, принцесса, вам только так кажется.
— Вы не можете ничего знать о том, что мне кажется, а что нет. И вообще я…
Быстрым движением Бронсон вдруг склонился к ней и жадно припал губами к ее губам. В этом поцелуе не было ни капельки нежности, ничего сладкого и романтичного, но пламя его неожиданно оказалось невообразимо жгучим. Изабель не успела даже подумать о том, есть ли у него право на такой поступок. Внутри у нее, отзываясь на жар его губ, всколыхнулось что-то теплое и заставило на миг позабыть обо всем на свете.
Губы Бронсона были жесткими и властными. Он требовал всего, ничего не предлагая взамен, и Изабель, к ее величайшему удивлению, не могла сопротивляться ему.
Если бы не неожиданность этого нападения, гордая принцесса ни за что не позволила бы таких вольностей.
И если бы руки ее не были так надежно упрятаны за спину, она непременно оттолкнула бы его.
И если бы он…
— Это ваш голос я слышу, мистер Бронсон? Нам надо поговорить.
Ощущения от жаркого поцелуя уступили место настоящей панике, как только Изабель услышала отцовские шаги на каменных ступеньках, всего в каких-нибудь тридцати футах от балкона, на которой они стояли с Бронсоном.
— Ну вот, вы поняли, что я имел в виду? — Бронсон отпустил ее так же неожиданно, как и обнял. Изабель поспешно приводила себя в порядок. — Простая похоть, — добавил он с какой-то всезнающей улыбкой. — Вы и сами с трудом отличаете эти ощущения — одно от другого, не правда ли?
— Заткнитесь вы, — прошипела в ответ девушка. — Вот расскажу сейчас отцу, что вы тут вытворяете. Он просто вышвырнет вас с этого балкона.
