Однако что за смешная самоуверенность у этого человека! Изабель уже знала, что американцам вообще неведомо чувство поражения. Такого слова просто не существует в их словаре. Но стоило лишь взглянуть на входящего Бронсона, чтобы сразу понять: это не тот человек, который смирится с неудачами.
Изабель кивнула ему и, не смущаясь посторонним присутствием, положила себе отнюдь не скупую порцию фаршированных яиц.
— Не стесняйтесь, ради Бога. — С этими словами Бронсон вымучил из себя поклон, который больше смахивал на карикатуру. — Мне нравятся женщины с хорошим аппетитом.
От неожиданности Изабель даже позабыла о медовом хлебце, который только что собиралась взять с подноса.
— Мне нет дела до того, что вам нравится и что не нравится в женщинах, мистер Бронсон.
— Как вам будет угодно, — ответил он и, протянув руку позади Изабель, взял себе тарелку.
Девушка с завистью наблюдала за тем, как он щедро нагружает тарелку всякой всячиной.
— Не торопитесь. Вы сможете подойти за добавкой, — бросила она через плечо. — Никто не станет бить вас по рукам.
— Спасибо, — отозвался он, шагая рядом с Изабель к большому столу, стоящему ближе к входу. — Я, наверное, так и сделаю.
Она постояла, ожидая, что Бронсон отодвинет ей кресло. Но он, пребывая в бодром настроении и позабыв обо всем на свете, кроме своего завтрака, уселся и посмотрел на еду так, словно готов был нырнуть в эту груду вкуснятины. Вдруг его внимание привлекло многозначительное покашливание девушки.
— Да вы садитесь, — сказал он. — Все остывает.
— Но мой стул.
Бронсон посмотрел на противоположное кресло.
— Людовик Четырнадцатый, да?
Ворча проклятия на французском и итальянском одновременно, Изабель сама схватилась за резную спинку. Покрасневший как рак дворецкий опрометью выскочил из алькова, но Изабель жестом отпустила его.
— Если вы хотели, чтобы я отодвинул вам кресло, сказали бы просто.
Девушка гневно глянула на американца.
— Настоящего джентльмена не обязательно просить о таких вещах.
Бронсон стремительно расправился с круассаном, прежде чем спросить:
— Вы говорите о своем дружке Эрике?
— Эрике? — округлив глаза, переспросила Изабель. — Вы имеете в виду сына Оноре Малро?
«Вот так. Отлично, — подумала она, отметив про себя, что голос ее прозвучал совершенно как надо, не слишком наигранно и не слишком лукаво. — Ему нипочем не догадаться, что стоит за этим вопросом».
— Ну да, — ответил американец. — Я говорю про того паренька, с которым вы спите.
