Он от души выругался по-русски и, повернувшись к Сэму, приказал:
— Пока останешься здесь. Он еще может вернуться…
Чернокожий наемник кивнул головой и осторожно присел на краешек кресла. Кольт, заткнутый за пояс, больно уперся ребристым боком в его спину.
Нгубиев отключил телефон и довольно посмотрел на оперов:
— Подъезжают. Через три минуты будут здесь. Пойдем встречать?
— Все в порядке? — спросил Плахов.
— Вроде да… Везут вашего шпиона из пятьсот второго номера. Говорят, без труда повязали. Он никакой был — две бутылки выжрал. Я бы тоже сломался.
— А Никита где?
— Говорят, что его там не было, а «люкс» закрыт… Отдыхает, наверное…
На улице послышался шум мотора. Все трое вышли из бунгало. Над ними горели яркие звезды Южного полушария, похожие на глаза внимательных предков, следящих из космической пустоты за своими потомками.
Из-за поворота появился джип и остановился напротив парадного подъезда.
Мягко хлопнула дверца, и вождю поклонился высокий чернокожий парень, одетый в европейский костюм. Вася и Игорь заметили, что на обшлаге пиджака у парня приколот маленький золотой крокодильчик.
Нгубиев кивнул в ответ и жестом велел открыть багажник.
Чернокожий вернулся к машине, немного повозился с замком и поднял вверх люк багажного отделения. Через секунду оттуда выпало тело, расслабленно ударившись о камни, словно куль со слоновьим дерьмом.
— Ешкин кот, — только и смог выговорить Вася. — Предупреждал же я…
На земле баквена, подложив руки под небритую щеку, сладко спал Уваров.
Сто страниц минуло в книжке,
Впереди — неблизкий путь.
Стой-ка, брат. Без передышки
Невозможно. Дай вздохнуть.
А. Твардовский. Василий Теркин
Никита очнулся под утро. Сжимая ладонями бешено пульсирующие виски, он с трудом сел на топчан и осоловелыми глазами осмотрелся. Окружающая обстановка была незнакомой, но в поле зрения Уварова попала большая пластиковая бутылка, наполненная нежно-зеленой жидкостью, которая полностью поглотила его внимание. Бутылка стояла рядом на столе, но дотянуться до нее Уваров не смог — руки отказывались подчиняться.
— Смотрите, мужики, очнулся, — послышался знакомый голос откуда-то сбоку. Перед Никитой возник расплывчатый силуэт Петрухи. — Никита Андреич, как вы?
— Плохо мне, Петя, — едва смог выдавить из себя Уваров, с трудом двигая распухшим сухим и шершавым, как наждак, языком. — Попить дай…
— Попить ему, — послышался недовольный голос Рогова. — Попил уже, ешкин кот…
