— Нет. Я звонил ей, но к телефону никто не подошел. Так объясните мне, в чем дело?
— Мы сами ничего не знаем, — после продолжительной паузы ответил Уоллес. — Поезжай домой, поужинай, выспись. Завтра поговорим. Да, спасибо за то, что приехал.
Посмотрев на Хью с недоверием, Пол Кейт неловко поднялся со стула.
— Ну что ж, спокойной ночи.
Проводив гостя, Карен простояла некоторое время в дверях гостиной, изучая лицо мужа. Уоллес поймал себя на мысли, что думает почему-то о Хиллари Клинтон, о том, что женам иногда не стоит проявлять повышенного интереса к делам мужа. Через минуту-другую Карен скрылась в кухне.
Энди не отрывал глаз от пола.
— Думаю, у нас серьезные неприятности.
— Эта сучка сказала, что мстит за Хелен.
— То же самое было и со мной, — отозвался Рэнкин.
— Пропали шесть папок, пропала Хелен Дженкс.
— Полагаешь, она узнала, чем мы занимались? — спросил Энди.
И без того бледное лицо Уоллеса стало совсем белым.
— Пленка с голосом у тебя осталась?
— Ты имеешь в виду голос Хелен? — уточнил Рэнкин.
— Да.
— Я с ней не расстаюсь. Ношу в чемоданчике, под замком. Там довольно хитрая комбинация…
— Позвони в Альпийский банк. Дай им прослушать сообщение.
Энди подчинился, и в комнате зазвучал голос Хелен. Нажатием кнопки Рэнкин переключил трубку на внешний динамик, чтобы Уоллес мог услышать итоговую сумму счета. Через полминуты компьютер бесстрастно произнес:
— Баланс на двадцать два часа тридцать минут местного времени: ноль долларов ноль центов.
Иэн Фаррелл и Тэсс Карлайл сидели в стеклянном дворце Воксхолл-Кросс — заново отстроенной, обошедшейся налогоплательщику в двести тридцать миллионов фунтов штаб-квартире британской Секретной службы. Здание, известное больше как просто Риверсайд, было расположено на южном берегу Темзы, напротив высившихся севернее бастионов Уайтхолла[17].
Пятидесятидвухлетний Фаррелл руководил работой отдела, занимавшегося противодействием распространению наркотиков, и был представительным, хорошо сложенным мужчиной с густыми, волнистыми, с благородной проседью волосами. Борода и усы делали его похожим на морского волка. В темно-карих глазах светился острый, насмешливый ум. Приплюснутый нос боксера и пышные усы придавали Фарреллу задумчивый и меланхоличный вид. Язва желудка заставила его два года назад полностью отказаться от алкоголя. Тонкий ценитель виски, Фаррелл с сожалением вспоминал о былых временах.
Тэсс Карлайл, его заместитель, дама уже далеко за тридцать, с уверенным, почти аскетичным лицом, производила странное впечатление женщины, лишенной возраста. Тэсс привыкла жить и действовать с энергией двадцатилетней девушки. Блестящие, опускавшиеся до плеч каштановые волосы, гордый, с легкой горбинкой, нос и темно-карие, прозрачные в своей глубине глаза. Глаза, которые в равной мере могли принадлежать и святой, и еретичке. Временами в них сверкали мудрость и боль, накопленные десятками предшествовавших поколений.
