Дай поднялся.
— Все давно мертвы, наверное, Кэриад. Слишком много лет прошло.
Карие глаза Дая были почти бесцветными, как будто боль стерла все краски. Хелен встала и крепко обняла его.
— Я хочу пройти по его следам, мне нужно повторить его путь. От отца у меня ничего не осталось. Я должна увидеть то, что видел он. Если он жив, я найду его.
— Если ты уедешь, Хел, то тем самым подтвердишь свою вину.
— Она и без того ни у кого не вызовет сомнений. Как мне сейчас бороться с ними? Стоит мне уехать — и бури не будет. Вряд ли в банке захотят выставить себя на посмешище перед всем Сити. Стоит уехать — и они получат желаемое. Они предпочтут просто замять дело. Сенсации у газетчиков не выйдет.
— Но за тобой нет никакой вины, Кэриад.
— Если я найду отца, это уже не будет иметь значения.
— То есть все им сойдет с рук?
— Нет. Можешь не беспокоиться, Уоллес и Рэнкин получат свое. Но сначала я разыщу отца.
За завтраком оба хранили молчание.
Хелен задумчиво смотрела в окно: овцы на склоне холма напоминали натюрморты старых мастеров.
— Почему он ни разу не приехал? Не мог? А ты не допускаешь, что за эти годы угроза смерти миновала?
— Допускаю, но слишком много зла ему причинили раньше. Репутация растоптана, он, вероятно, полагал, что вы куда-нибудь переехали, ты забыла его, привыкла к новому отцу.
— Мою-то жизнь его приезд только бы поправил, но вряд ли он задумывался об этом.
— В Перу он стал другим человеком, и уехать оттуда было бы весьма непросто, особенно принимая во внимание его возраст.
— Хочется верить, что там он действительно стал другим человеком. Надеюсь, он счастлив.
— Ты по-прежнему думаешь поехать?
— Я не мучила себя раздумьями, прежде чем отправиться в море, а шанс получить работу в Сити выпал во время карточной игры. У меня такое чувство, что отец жив.
Все утро Даю не давали покоя тревожные мысли. Никакого здравого смысла в ситуации не было — только голая необходимость уйти, спрятаться куда-то от боли. И непреклонная воля, которая светилась в глазах Хелен. Как бы Дай ни переживал за нее, поступить наперекор он не мог. Размышления о том, что ждет Хелен в Перу, наполняли его душу страхом.
С трудом заставив себя пройти в кабинет, Дай начал копаться в ящиках стола. Вот она, безмолвная хранительница прошлого, старая записная книжка. Сорок лет назад ее подарил отец. Красная кожа переплета уже давно потрескалась, выведенные пером авторучки синие строки совсем выцвели, но имена еще можно разобрать.
