— Слава Богу!
Впервые с самого утра на губах Хелен появилась улыбка, пальцы проворно набрали номер на мобильном телефоне.
— Банк «Гриндлэйс».
— Рис?
— Да. С кем имею честь?
— Хелен Дженкс. Мы познакомились во вторник.
— На омерзительном званом ужине. — Рис расхохотался. — Как дела?
— Неплохо, — солгала Хелен. — Понимаю, что застала тебя врасплох, но мне нужен совет профессионала. Не выкроишь вечером полчаса — мы могли бы пропустить по стаканчику?
Это будет быстро и просто — войти с помощью двух порций водки в нормальную колею и обрести душевный покой.
Даже в тот момент Хелен не могла до конца поверить своим ощущениям.
Они устроились в переполненном баре на Бродгейт-Серкл. Рис заказал себе пиво, Хелен потребовала большой стакан бренди.
— Сегодня пришлось ступить на твою территорию.
— ИЦКОБ?
— Да.
— С ним необходима осмотрительность — весьма коварная штука.
— Буду иметь в виду. — Хелен посмотрела по сторонам. — Если быть честной, я несколько обеспокоена, только это строго между нами.
— С чем ты столкнулась?
Она вкратце описала сделку.
— А цена?
— Девяносто один шестьдесят пять.
Рис сделал долгий глоток из кружки, задумался. Хелен поняла: он анализировал все возможные аспекты.
— Повтори-ка мне еще раз.
— Что-нибудь не так?
— Все так. Может, я просто ослышался.
Хелен в деталях вспомнила телефонный разговор с Люксембургом.
— А вашему трейдеру по ИЦКОБ ты уже сообщила о сделке?
— Он приболел, но рядом находился человек, который выстраивает нашу политику с ИЦКОБ. Сделка совершена с его одобрения. А в чем дело?
— Сегодня я был занят почти тем же. Только по сто двадцать два.
Хелен прикинула цифры.
— Ты хочешь сказать, что я более чем на треть продешевила? — Она ощутила тяжесть в желудке.
Глядя Хелен в глаза, Рис медленно наклонил голову.
— Этого быть не может. Уоллес одобрил сделку. Он только вчера обговорил все ее параметры с трейдером.
— Речь шла о пятистах тысячах контрактов, так?
Хелен кивнула.
— Что дает…
— Я сама. — Она запустила пальцы в волосы. — Если ты прав, то мы теряем пятнадцать миллионов. Видит Бог, Рис, ты, должно быть, ошибся.
Видит Бог, это означало конец ее карьеры. Негромкий, но очень внятный голос в голове прошептал, что последствия окажутся еще более серьезными.
