Те, кто сегодня из соображений политического антагонизма не позволят Председателю создать кабинет по собственному усмотрению, завтра не смогут выступить с критикой этого кабинета. А те, кто в условиях противостояния выступят на защиту линии Председателя, завтра тоже не выступят с критикой по соображениям политической солидарности.
Следовательно, неумело используя разномыслие, мы приводим наш Верховный Совет в тупик. С другой стороны, избрав Председателя Верховного Совета, дав ему возможность иметь дееспособный по его разумению кабинет, мы юридически и нравственно оставляем за собой право жесткого и всеобъемлющего контроля, определяя сроки исполнения и объявляя вотум недоверия правительству в случае провала его программы.
Только так разномыслие будет введено в нормальное русло парламентской борьбы и станет важным стабилизирующим фактором».
И это мое выступление не состоялось, а тем временем в зале заседаний в результате различных поворотов избирательной борьбы на финишной дорожке к посту премьера оказались двое: Бочаров и Силаев. Бочаров представил программу восстановления российской экономики с интригующе конкретным названием «500 дней». И действительно, в его полновесной и очень сжатой, как пружина, программе буквально по дням были распределены всеохватывающие комплексные мероприятия, которые должны были бы буквально возродить российскую экономику.
Несмотря на столь привлекательную и тщательно разработанную программу Бочаров при голосовании проиграл, и тогда Борис Николаевич Ельцин в соответствии со своим конституционным правом предложил Силаева на безальтернативной основе. Психологически и политически это явно устраивало большинство депутатов Верховного Совета. Одни увидели в Силаеве представителя фундаментального учреждения, каким является Совет Министров СССР, и это обстоятельство умиротворило определенный спектр депутатского корпуса. Другие же усмотрели в биографии кандидата специфические черты характера и личности, связанные, например, с его едва ли не героическим сопротивлением тому или иному диктату. И другой спектр общественного мнения таким образом тоже был удовлетворен. Кандидат Силаев Иван Степанович стал премьер-министром России.
Чтобы окончательно отмести последние подозрения в его якобы личной несовместимости с Борисом Николаевичем Ельциным, Силаев тонко заметил, что единственное место, где он позволит себе оказывать сопротивление Председателю Верховного Совета, это теннисный корт. И эти, как бы невзначай сказанные слова, не только развеяли все сомнения, но и поразительным образом укрепили уверенность у всех присутствующих, равно как и у миллионов телезрителей, в том, что законодательная и исполнительная власть в России удачно соотносятся друг с другом.
