Я осторожно прокралась к выходу, пригибаясь, как разведчик. Осмотрелась. Никого. Надо думать, эти господа, что в комнате чаи распивают, должны были во дворе бдить. Хорошо, что сейчас не лето и на улице торчать долго не всем хочется. Так и инструкции чаще нарушаются. В данном конкретном случае – на мое счастье.
Уже полностью стемнело. Ночь обещала быть морозной, небо очистилось от тяжелых серых туч.
И хорошо, что дом обнесен не бетонной стеной, как это любят наши «отцы», а чугунной оградой. Стоило мне лишь показаться на пороге под фонарем, висевшим над крыльцом, как темное пятно на снегу за кустами, росшими вдоль изгороди, задвигалось.
Димка лихо перемахнул через забор и короткими перебежками, стараясь не производить шума, приблизился к крыльцу.
Я приложила палец к губам, призывая его к молчанию. И указала кивком головы в сторону особняка, где в маленькой комнате курили и шутили охранники. Двое их или трое, я не знала.
Он кивнул и продемонстрировал гранату со слезоточивым газом. Так без единого выстрела мы атаковали и обезвредили всех.
Ленка продолжала спать. Она лишь тихо охнула, когда Димка взял ее на руки. Застонал один из охранников за дверью бордовой комнаты. Пришлось ему маленько добавить. Так, беззлобно, совсем слегка, чтобы не поднял шума и дал нам уйти без проблем.
Мы спустились все по той же лестнице, по которой меня минут сорок назад вели с завязанными глазами. Вишневая «десятка» «близнецов», привезших меня, одиноко стояла около ворот.
Я сначала хотела снять «жучок», но тут же передумала, решив, что пока это делать рано. Было бы большой глупостью не попытаться узнать, как будут развиваться события дальше. Хоть Ленка и спасена, однако история не закончилась.
– Ты подожди тут, Тань, я подгоню машину, – Кортнев осторожно опустил мою подругу на снег, когда мы отошли от дома шагов на пятьдесят.
Виктор Иванович выскочил из машины и бросился ко мне:
– С вами все в порядке, Танечка? Я так волновался. Ой, а что с подругой вашей, Леной? – Он, весь в волнениях за мою драгоценную жизнь, не сразу обратил внимание на лежавшую на снегу Истомину.
– Спит.
– Боже мой! Они что-нибудь с ней сделали? Что-нибудь ввели? Давайте, Дима, я вам помогу.
– Я сам.
Виктор Иванович кинулся услужливо открывать заднюю дверцу.
Я уселась с Ленкой на заднее сиденье. Опустила ее голову к себе на колени. Разбудить ее мне пока что не удалось. Не помог даже нашатырь, который я извлекла из аптечки. Ленка стонала, охала, пыталась увернуться, но в себя не приходила. Бормотала лишь нечто бессвязное.
