В музее почти отсутствуют пояснительные надписи, никто не присматривает за посетителями. Да в этом и нужды, видимо, нет. Сколько раз я там ни бывал, не видел ни души, кроме двух-трех сонных служителей, лениво рассматривающих через открытые двери пустынную площадь.
Справа — Музей изобразительных искусств. Здание выполнено в псевдоклассическом стиле, с порталом, колоннадой.
Построено оно в начале нашего столетия на пожертвования китайских торговых домов. Украшение музея — подаренная ему Адамом Маликом коллекция старинного фарфора. Наиболее ценные вазы в ней датируются XVI веком. Привлекают внимание картины самого популярного в сегодняшней Индонезии художника Аффанди. В 1971 году ему исполнилось 75 лет, и он был еще полон творческих замыслов. Его оригинальная манера писать толстыми, выпуклыми мазками, давать образ в пестром, мозаичном сочетании красок принесла ему широкое международное признание.
По левую сторону площади расположился Музей театра кукол — вайянга, открытый в 1975 году. Он занял старинное здание, выстроенное на фундаменте голландской церкви. Богатые экспонаты дают полное представление о традиционном индонезийском театре, о всех его направлениях. Один из работников музея, узнав, что я из Советского Союза, радостно сообщил, что несколько наиболее характерных кукол из этого музея были переданы в Центральный театр кукол в Москве.
Достопримечательность четвертой стороны площади — трехметровая старинная пушка. Сейчас мало кто обращает внимание на эту громадину. Если к ней и подходят, то лишь для того, чтобы рассмотреть открытки, разложенные уличными торговцами на ее массивном постаменте. А ведь совсем недавно городские власти были вынуждены спрятать орудие, чтобы избавить площадь от многотысячных толп паломников к нему.
Пушку отлили португальцы в XVI веке. Торец затвора выполнили в форме человеческой кисти, пальцы которой сложены «дулей». По средневековому поверью народов юга Европы, такая композиция пальцев ограждала от дурного глаза. Голландцы привезли орудие в Батавию из захваченной в 1641 году Малакки и водрузили его на свою крепостную стену. Один из офицеров батавского гарнизона того времени записал в своем дневнике: «Нам не разрешали давать из португальского монстра слишком много залпов в праздничные дни. Боялись, что от сотрясений рухнут дома».
Генерал-губернатор Дэндельс в 1810 году приказал оснастить форт более современной артиллерией, а старую отправить на переплавку. Но португальской пушке повезло. Она не попала в плавильный котел. Была слишком тяжела, и никому не хотелось тащить ее. Чудовище просто сбросили со стены в траву и позабыли.
