Когда я его спросил, почему богатая, сытая Чут Ньяк Дьен добровольно обрекла себя на страдания, служка коротко ответил:
— Тидак сенанг.
Я еще раз столкнулся с неисчерпаемостью этого выражающего сущность индонезийского характера словечка «сенанг». Словарь переводит его как «удобство, покой». Случаи его применения индонезийцами бесчисленны. Ходить по пятницам в мечеть — сенанг, курить сигаретку с гвоздикой — сенанг, играть с детьми — сенанг, иметь покладистую жену — сенанг, сидеть в дождь под крышей — сенанг и так до бесконечности. Пока у индонезийца мир в душе, пока ничто его не тревожит, не раздражает, пока он не напрягается — он сенанг. В противном случае он — тидак сенанг.
Очень тесно с этим всеобъемлющим понятием переплетается другая жизненная категория — чочог, что в переводе означает «соответствие». Все в мире, считают индонезийцы, должно быть в гармонии, все должно подходить,как, скажем, ключ к замку. Если муж и жена чочог, то брак счастливый, если погода и земля чочог, то будет обильный урожай, если работа и человек чочог, то ждите хороших результатов труда. Если все чочог, то индонезиец — сенанг.
Так что из краткого ответа следовало, что усилия голландцев оружием покорить Ачех не чочог с религиозными убеждениями Чут Ньяк Дьен. Решительная женщина не была поэтому сенанг и ради восстановления душевного равновесия оставила комфорт дворца и бросилась в пламя партизанской борьбы.
Две женщины аристократического происхождения — Раден Адженг Картини и Чут Ньяк Дьен — восстали против чужеземного ига примерно в одни и те же годы. В борьбе за честь и достоинство родной земли они дополняли друг друга. Одна пыталась разорвать колониальные оковы гневным словом, другая — разрубить их мечом. «Мы идем вперед, и голландцы не в силах остановить реку времени. Новая жизнь придет на Яву если не при нас, то при тех, кто придет после нас. Эмансипация носится в воздухе, она неотвратима». Эти слова Картини стали пророческими. Они живым семенем легли в индонезийскую землю и дали всходы, из которых выросло могучее дерево национально-освободительного движения, возвратившего Индонезии свободу в 1945 году.
За три года до начала второй мировой войны генерал-губернатор де Йонге хвастливо заявил: «Мы правили в Индиях в течение трехсот лет с помощью кнута и палки, и мы будем продолжать править таким же способом еще три столетия». Напыщенная бравада лопнула как мыльный пузырь. В 1942 году голландцы бежали с индонезийских островов под натиском японцев. По словам очевидцев, белые, еще недавно мнившие себя полубогами, в этот критический момент, спасая свою жизнь, сбрасывали с себя европейскую одежду, напяливали туземные тряпки, красили лица в коричневый цвет, чтобы выдать себя за индонезийцев.
