Султан Бантама не стал чинить препятствий агонизирующим морякам. Снисходительно, как хозяин гостю, как сильный слабому, он разрешил голландцам бросить якорь, прийти в себя, закупить перец. В судовом журнале флагманского корабля по этому поводу была сделана следующая запись: «На суда поднялось так много яванцев, а также турок, китайцев, бенгальцев, арабов, персов, гуджератов и других, что сквозь толпу было трудно пройти... Каждый облюбовал себе местечко на палубе и разложил товар... Китайцы принесли все сорта шелка, яванцы — кур, яйца, уток, различные фрукты... арабы, турки и другие принесли все, чего бы ни пожелалось». Не чаял султан, не ведал, что с радушным сердцем принимает тех, кто позднее разрушит его дворец, построит на берегу крепость и станет хозяином не только Бантама, но и всей Явы, всего архипелага.
В Амстердаме привезенные первой экспедицией товары были распроданы с барышом, в тысячу раз превзошедшим расходы на ее организацию. Распалившиеся от пряного запаха наживы купцы тут же снарядили вторую флотилию под руководством все того же пройдохи Корнелиса де Хутмана. Хоть и плут, хоть и лгун, хоть и вор, но все же лучше новичка. Второе плавание, предпринятое в 1599 году, обернулось неудачей. Подвела склонность капитана к авантюрам. Он решил остановиться на севере Суматры, у берегов султаната Ачех, и загрузиться перцем бесплатно. Однако за попытку силой завладеть товаром был убит воинственными ачехцами. Его брат Фредерик угодил в плен, один корабль был потоплен, другой еле успел развернуть паруса и улизнуть от неистовых мусульман.
Но уже ничто не могло остановить амстердамских торгашей. В 1602 году они объединились в Ост-Индскую компанию, которой королева и правительство дали не только монополию на все торговые операции с Востоком, но и право заключать союзы и соглашения, объявлять и вести войны, казнить и миловать местное население. Словом, отдали на ее произвол жизнь и смерть народов огромного архипелага. Первую открытую конфронтацию между голландцами и яванцами, положившую начало вражде на три с лишним столетия, спровоцировал Ян Питерзоон Кун, вошедший в историю колониальных войн как «архитектор» голландской колониальной империи. В 1619 году он приказал укрепить склады компании в Джайякерте (будущей Батавии, а потом Джакарте) так, что правитель города в целях безопасности был вынужден поставить против превращенных в крепость складских помещений батарею орудий. Голландцы только этого и ждали. Под предлогом угрозы интересам компании и в целях самозащиты они напали на яванские позиции, но были вынуждены отступить и бежать. Кун вскоре вернулся в Джайякерту с большой флотилией, десант с которой 28 мая взял город и сжег его.
