Вокруг импровизированной арены плотным кольцом сидели и стояли зрители. В стороне, на пригорке, под деревянным навесом складные металлические стулья занимали почетные гости: представители местных властей, иностранные туристы.
По знаку распорядителя, суетившегося под навесом, заиграл оркестр. Под протяжные звуки флейты, гулкие удары гонгов из небольшой рощицы наклонившихся к морю кокосовых пальм группа молодых людей в белых рубашках и с белыми повязками на головах вывела белого буйвола, рога которого были обвиты золотистыми и красными бумажными ленточками. Процессию возглавлял дукун, старик в круглых старомодных очках, просторной рубахе, украшенной золотым шитьем, и в повязанном по-особому головном платке из батика.
Меланхоличного, как бы задумавшегося, безропотного буйвола ввели на арену, Старик расстелил на песке у кромки воды бархатный малиновый коврик, сел лицом к морю. Какие-то люди расставили перед ним несколько подносов с фруктами, цветами, снопиками риса, связанными в пачки листьями бетеля, небольшую, сверкающую на солнце курильницу. Колдун долго устраивался: выбирал удобную позу, двигал подносы, чашу с благовониями, переговаривался с музыкантами. Наконец утих. Закрыл глаза, глубоко несколько раз втянул сизые струйки дыма, чуть подался вперед и запричитал не сочетающимся с его тщедушным телом высоким голосом. В однотонном пении слышались арабские слова, узнавались индонезийские. Но большая часть заклинаний была на старосунданском языке.
Старик закончил и замер. За дело принялись молодцы в белых одеяниях. Они повалили несопротивлявшегося буйвола на песок, двое сели ему на ноги, двое оттянули голову, один двумя сильными точными ударами тяжелого паранга отделил ее от туловища. Кровь, хлынувшую из разверстого нутра, жадно поглощал песок. Парни подняли отсеченную голову за рога, показали ее зрителям, положили на сколоченные из досок носилки.
Внимание собравшихся вновь переключилось на шамана, который уже был у воды, встречал сверкающую свежей краской небольшую лодку. Ее подтягивали к берегу мальчишки, бредущие по грудь в воде. На игрушечное суденышко водрузили буйволиную голову, перенесли поднос с дарами, курильницу. Дукун еще раз пропел заклинания, освятил подношения цитатами из Корана. Лодку взяла на буксир моторка и потащила в открытое море. Там, подальше от берега, на ней поднимут парус и пустят к далекому горизонту. Принимай, Лоро Кидул, скромные дары человеческие! Будь милосердна и щедра! Не губи рыбаков, дай им хороший улов!
