Спускаться было не трудно. Нас вела хорошо утоптанная тропинка, вьющаяся по внутренней стороне кратерной чаши, густо заросшей высоким кустарником и деревьями. На их стволах росли огромные, будто фарфоровые цветы, источающие густой, одуряющий запах. Слышалась звонкая песня джунглей, слагаемая из стрекотания кузнечиков, сверчков, цикад, воркования горлиц, других птиц. Из всего этого неумолчного хора время от времени вырывались пронзительные ноты какого-то неведомого мне певца. На мои расспросы, кому принадлежат голоса, провожатый отвечал одним словом:
— Бурунг (птица).
Только один раз его ответ был иным. Когда с вершин деревьев из многоголосого ансамбля выделилось протяжнее «уа-уа», он сказал.
— Моньет (обезьяна).
Дно кратера было усыпано огромными камнями, из-под которых в некоторых местах со свистом и шипением вырывались струи ослепительно белого пара. Таблички, установленные возле фонтанов, предупреждали не подходить близко во избежание отравления. Мы с полчаса побродили меж камней, послушали стенания бедного принца, так и не узнавшего причины своей трагедии, и отправились в обратный путь.
Подъем по склону кратера при уже достаточно высоком солнце был несравненно тяжелее. Мой гид, однако, показал себя стоиком. Он не снял «шинели», хотя пот лил с него так же обильно, как и с меня.
Известный вулканолог и путешественник Гарун Тазиев после посещения Явы писал: «...здесь все время кажется, что поверхность земли только формируется». И неудивительно. Небесный свод над островом подпирают 44 вулкана. Из них 28 — действующие. В «огненные горы, такие громадные и неисчислимые, заполнившие всю твердь земную» обратилась волшебная стрела, которую олицетворяющий подземные силы бог выпустил в борьбе с хозяином небес. Так яванская мифология объясняет то, что современная наука называет «зоной повышенной сейсмической активности».
Сейсмографический институт в Джакарте регистрирует ежедневно два-три потряхивающие остров толчка. Это работа грозного Мерапи, в гигантской сковородке которого постоянно готовится регулярно расплескиваемая по окрестностям раскаленная вязкая лаза; Бромо, пышущего то сверкающими на солнце водяными парами, то серым от вулканической пыли дымом; Каванджена, кратер которого кипит мгновенно убивающей все живое серной кислотой; Папандаяна, накопившего громаднейшие запасы серы, а также других вулканов.
Самое страшное извержение, которое индонезийцы хранят в памяти, произошло в августе 1883 года. С невероятной силой тогда взорвался Кракатау на островке в Зондском проливе. Рассвирепевшие недра плевались в небеса раскаленными камнями, которые поднимались на высоту в 100 километров, ревели так, что было слышно даже в Австралии. Объединившиеся в неистовстве огонь и вода выжгли яванский и суматранский берега на глубину в 200 километров. За три дня буйства стихии погибло 36 тысяч человек.
