Он догнал ее у секретарской. Сильные руки схватили и развернули ее.
— Милая, вы должны выслушать меня.
Гнев, о существовании которого она не подозревала, вырвался наружу.
— Уберите руки! — Она освободилась и обхватила ладонями плечи. — Не прикасайтесь ко мне!
Руки Дамьена повисли в воздухе.
— Милая, я виноват. Я должен был рассказать вам. И собирался это сделать.
— Оставьте меня. — Дымясь от негодования, она повернулась и пошла к своему кабинету. Ее работа! Внезапно она поняла, что собирается бросить работу как раз тогда, когда нуждается в ней больше всего. Скоро слушание дела об усыновлении. Эме! О Боже, как ему сказать?! И что сказать? Отчаяние когтями терзало ее душу, переполненную гневом, стыдом, обидой и горьким разочарованием.
Фредерика понимала, что стоит перед своим письменным столом, но зачем? Потом она заметила сумочку. Там лежали ключи от машины. Она схватила сумочку, и тут в кабинет ворвался Дамьен, Ди Эй или как его там…
— Фредди, я люблю вас, — сказал он.
Она не то засмеялась, не то заплакала и повернулась к нему лицом.
— Прекрасно… И вы слыхом не слыхивали ни о какой Рене Шапюи.
Дамьен задохнулся. Дверь ударила его в спину и заставила сделать несколько шагов вперед. В кабинет вошел Жорж Палотен, мельком посмотрел на Дамьена, а затем мрачно уставился на Фредерику.
— Это еще что за чертовщина?
— Я ухожу, — сказала Фредерика, гордясь тем, что ее голос дрожит лишь слегка. — Пусть этим делом занимается кто-нибудь другой.
— Может быть, вчера я недостаточно ясно выразился? Ваша работа зависит…
— Речь идет не о ее работе, — решительно прервал его Дамьен.
Палотен посмотрел на него с удивлением.
— Останется она здесь или уйдет, работа для нее найдется, — резко продолжил он. — Но если попробуете ее уволить, меня будет защищать другая контора.
Палотен грозно прищурился, шагнул к Фредерике и прошипел:
— Ну это вам даром не пройдет!
— Замолчите, Палотен, — велел Дамьен.
Адвокат захлопнул рот как аквариумная рыба, поймавшая дафнию.
— Фредди, я не жду, что вы займетесь этим делом. Я даже не знал, что вы здесь работаете.
— Не сомневаюсь, — бросила она. Конечно, этот тип не хотел, чтобы она знала про Рене Шапюи.
— Может быть, вы и говорили, где работаете, но, даже если и говорили, я этого не помню. Я думал только о любви.
— О любви! — как попугай повторил Палотен.
— Вы еще здесь? — Дамьен обернулся и бросил на него такой взгляд, что бедняга невольно попятился.
— Но, месье Бержера… — заикаясь промолвил он. — Вы не понимаете… Это Фредерика Шариве.
