— Какой красивый мужчина! — сказала девушка, помогавшая мне по хозяйству, и внутри меня забил маленький фонтанчик тщеславия. Так же я охотно демонстрировала его, когда мы вместе выбирались куда-нибудь пообедать. Причем делала это часто и с удовольствием. Он так же явно был горд, показывая меня, в свою очередь, в своем кругу, — и мое желание отстаивать свою свободу и независимость слабело с каждым днем. Когда он однажды пообещал прийти на мое выступление и не пришел, у меня от огорчения разболелся живот, как у ребенка.
Моя жизненная идеология дала первую трещину и уже не действовала. Может быть, мне следовало быть тверже и настойчивее? Я чувствовала себя опустошенной и ничего не могла этому противопоставить — ни ненависти, ни остроты, ни силы.
— Можно настолько подчинить женщину чувству, что она просто поглупеет от этого, — говорила я ему как-то раз, уже позднее.
Моя душа все удобнее чувствовала себя в его объятиях. Он был участлив, выказывал много нежных чувств; все свои финансовые дела держал в полном порядке. Достаточно деловой человек, он имел «чувство денег» и материального порядка.
Каждый раз, когда он снова появлялся передо мной, у меня возникало ощущение, что этот человек — прототип всех тех сильных героев из приключенческих романов, когда-либо прочитанных мною, — Робинзона Крузо, Синдбада-морехода, Геркулеса и Тарзана, вместе взятых. Мое сердце начинало колотиться, как у девочки-подростка, и горячая волна нежности проходила по всему телу, с головы до ног.
Мудрые женщины, мудрые мужчины, простите меня, я знаю, что была ребячлива, но это было так здорово! Я была не замужем, свободна и счастлива — и влюблена по самые уши! При этом я чувствовала себя как принцесса со своим конюхом: интеллектуально я намного превосходила его, по части риторики он тоже не имел никаких шансов против меня, его мыслительные возможности выглядели так, как будто он ими никогда в жизни не пользовался, уровень социальной активности приближался к нулю. Вообще его активность распространялась лишь на сферу денег, престижа, внешнего впечатления и — женщин. Женщин и их уважения. Он хотел их покорять и удовлетворять, а им полагалось стремиться к нему.
Нас обоих тянула друг к другу какая-то магнетическая сила притяжения. У каждого было что-то такое, чего не было у другого, и один из нас воплощал в себе то, чем хотелось бы быть другому.
Моя эротическая сила притяжения была в некоторой степени искусственным продуктом — энергичность моя была чисто внешняя, а внутри я была довольно-таки робка, — он чувствен, приземлен, похотлив и плутоват. Он был совратитель, похититель сердец, донжуан, плут, ветрогон; у меня был живой ум, красноречие, находчивость, острота в восприятии связей и отношений. Он был глубоко интуитивен и скорее чувствовал вещи, чем познавал их рационально, и всегда приводил их к своему, как правило, упрощенному, но неизменно верному общему знаменателю, в то время как я находила удовольствие в изысканной, отточенной словесной акробатике. Он был такой мужчина, которого я никак не могла привязать к себе надолго, а он, в свою очередь, тоже не встречал еще женщины, равной мне ни по социальному статусу, ни по способности так свободно высказывать соображения по поводу секса и своего к нему отношения.
