— Ох, простите меня, сударыня, я обидел вас. Это получилось случайно. Я неверно выразился…
Он поднял на меня глаза цвета черного угля — и у меня потеплело внутри. Его взгляды были как маленькие стрелы, всегда бьющие без промаха.
— Позвольте мне начать иначе… Любовь для женщины — это центр бытия.
— Но Торак!.. Это же не лучше того, что вы уже сказали, это в сто раз хуже! — Я рассвирепела. — И не говорите, ради Бога, что я очаровательна, когда зла как мегера! Иначе я прямо сейчас же отправлюсь домой!
Между тем было уже без чего-то там четыре, если не начало пятого.
— Сударыня, позвольте мне сделать маленькое критическое замечание: вы хотите видеть вещи такими, какими хотите их видеть, или такими, каковы они есть на самом деле?
А ведь он прав. Страдания проистекают либо из факта любви, либо из ее дефицита. Но почему же только у женщин?
Я промолчала.
— Я вовсе не хотел этим сказать, что мужчины не страдают от любви, наоборот; но они переносят все это легче.
— Вы женаты?
Он улыбнулся.
— Нет, нет, это не для меня. Я так много радости нахожу в размышлениях… А для них нужен покой. Покой — это самое ценное для человека.
Я думала о поместье в нижней Баварии, которое так часто лишало меня этого самого покоя, о своем сыне Бени, которого мне хотелось бы видеть более живым и резвым, о страданиях человека, когда у него нет спутника жизни, о грузе мысли, который наваливается на меня, когда я остаюсь одна. И еще о том, что не все вещи имеют равную значимость для людей. Торак был старше меня и, конечно, намного мудрее.
— Здесь дело не в возрасте, — сказал он. — Я всегда был одинок. У меня прекрасные друзья, мы часто встречаемся, но гораздо больше я нуждаюсь в покое безмолвных комнат…
После этого мы некоторое время шли молча.
— Если вы уже готовы, то, может быть, перейдем к человеку, который стоит за всем этим?
Я не стала ничего разыгрывать перед Тораком. Наконец речь пошла о мужчине и о любви, как сути моего бытия, о том, что развитие моих чувств не дошло еще до такого уровня, где любовь — чистая, жертвенная, ничего не требующая, но, напротив, дающая. Моя любовь требовательная, пылающая, жадная, горячая и инстинктивная.
— Итак, с чего начнем? — Он скрестил руки на животе и пошевелил пальцами. — Позвольте сделать небольшое предложение — начните с самых темных и глубоких мест. Вы, когда вами владеет чувство, находитесь глубоко внизу. Видимо, там и нужно находиться, не правда ли? Это видно по вашим глазам. И, очевидно, иногда вы поднимаетесь снова наверх, к свету. Это тоже очевидно. И когда вы находитесь в этой глубине, порой кажется, что уже все, это самое дно, но и после вы спускаетесь еще и еще глубже, в ночь своей души. Так это бывает?
