Студент дожевал последний пирожок, допил остывший кофе.
Носовым платком тщательно вытер замасленные пальцы и губы.
Марина узнает про эти черствые пирожки – засмеет… Не мог, видите ли, дождаться салата из крабов…
Студент вышел из «Гастронома».
Ветер беспокоил сугробы у дороги, обтекал тополя, не давал снежной крупе успокоиться, гнал ее над затоптанным льдистым тротуаром.
Прохожие отворачивались, закрывались руками, а когда ветер особенно наглел, замирали, подставив спину или бок под резкий порыв, и торопились дальше.
Студент свернул за угол – здесь было тише.
Поднял воротник – шею обдало холодом.
Но вот наконец вернулась дочь писателя.
Марина, выходя из-за дома, сразу наткнулась на студента.
Постояли почти вплотную друг к другу.
Она была без очков и беспрестанно моргала.
Он вдыхал аромат резких, дразнящих духов и не мог отвести взгляда от ее переносицы – след от тяжелой оправы казался рубцом, как будто напоролась на ветку, выбегая из подъезда.
Она вдруг перестала моргать, чуть лизнула помаду на губах, отступила на два шага – черная сумка на длинном ремне качнулась маятником.
Потом они долго шли по улицам, часто молча останавливаясь – то ли оттого, что слишком резок был ветер, то ли просто им некуда было торопиться.
Когда остановились в очередной раз, студент вдруг заметил, что они уже полчаса назад были возле этой аптеки.
Тогда еще удивил резкий запах лекарств.
Студент повернулся лицом к витрине и увидел ряды склянок в узких высоких шкафах, черную тугую кислородную подушку в самом углу.
Значит, сделали круг.
– Ну ладно, я пойду!
Марина обмотала ремень сумки вокруг желтой перчатки.
– Спасибо, что проводил и помог выбрать подарок.
– Не за что…
– Я бы с радостью пошла с тобой к Светке, но пойми, там будет сугубо феминизированное общество, традиция.
– А если я подожду здесь?
– Глупый… Во-первых, замерзнешь, во-вторых, это долгая история, в-третьих, хоть чуточку-то надо работать над дипломом – тем более, такая захватывающая тема…
Марина тряхнула сумкой – разошелся замок и мелькнул подарок, схваченный шелковой лентой.
– Не сердись.
– Может, еще погуляем?
– Давай я провожу тебя до остановки…
В троллейбусе, на задней площадке, в толкотне, обхватив поручень, он вспомнил, как Марина отламывала по долькам шоколад с орехами, потом вспомнил стеллаж, заставленный телевизорами, и в одном мертвом экране – ее лицо, в другом – рука, трогающая пряжку на поясе.
Троллейбус резко тормознул.
Студента прижали крепко к поручню.
