Девушка пробовала разные виды прыжков с одного уступа на другой.
— Карен, — сказал я, — сейчас мы с тобой немного займемся легкой атлетикой, если ты не против.
Она посмотрела на меня, приспустив очки до странного сексуальным движением. Ее глаза сияли — это был блеск разнузданности и вожделения. До меня очень быстро дошло, что Карен поняла мои слова превратно, и я в ту же секунду продолжил:
— Нет. Я о другом. Предлагаю тебе небольшой забег до конца пирса.
Она посмотрела на меня с таким выражением, будто никакой другой мой поступок не мог бы удивить ее сильнее:
— Хочешь расслабиться, позабыть крутой шухер последних дней?
Карен одним раздраженным щелчком вернула очки с металлическим напылением на место.
— Нет, — ответил я, — хочу оторваться от двух крутых придурков, которые преследуют нас.
Я увидел за зеркальными стеклами что-то вроде полосатого узора из ультрафиолетовых пятен.
«Вот черт, — подумал я, — как такое возможно? Она же должна находиться в посткризисной фазе. Свечение же обычно появляется только на стадиях обострения вируса».
— Не волнуйся, — сказала Карен, — ничего плохого с нами случиться не может.
Несколько секунд я пристально смотрел ей в лицо. Меня снедало желание спросить, как же тогда вышло, что с нами уже случилось столько малоприятных вещей, но я сдержался. Карен двадцать один год, она еще не взрослая, но уже и не совсем юная, она постоянно колеблется между этими двумя состояниями, постоянно ищет хрупкое равновесие между своими желаниями и осознанными фактами реальности.
— Ладно, но ты все же согласна на небольшую пробежку, просто ради поддержания физической формы?
Она взяла меня за руку:
— Послушай, расслабься. Мы пойдем вон туда.
Она потащила меня в сторону пристани, к кафе-ресторану — закрытому и темному.
Мой перевозбужденный мозг зафиксировал последний движущийся отблеск металлического оттенка, затем все погасло. Мы шли вдоль края пристани, слева от нас находился массивный пакгауз, чуть дальше располагалось кафе, а за ним в ночи терялись погрузочные площадки и краны — еще дальше, в действующей части порта. Здесь же все казалось обреченным на уничтожение. Вход в кафе-ресторан был заложен камнем. И вскоре здание должно будет исчезнуть под натиском бульдозеров. Порт Абиджана становился одной из самых посещаемых гаваней Западной Африки.
Мы миновали кафе-ресторан и пошли вдоль какого-то ангара из рифленого листового железа в сторону другого складского помещения. Пристани были освещены тусклыми фонарями, разбросанными на большом расстоянии друг от друга, а также несколькими дежурными оранжевыми лампочками, установленными над воротами ангаров или на борту судов.
