высшего сорта, выращенный в гидропонных оранжереях.
У меня не было никакого желания ставить под угрозу всю операцию, пытаясь отыскать «Трансвектор» на черном рынке тех городов, которые мы будем посещать. «Трансвектор» — «заметный» молекулярный состав. Нас засекут так же точно, как если бы мы оставили Интерполу подробное описание своего маршрута. — «Трансвектор» — это высокомолекулярное вещество нового типа, синтез которого основывается на абсолютно непонятных для меня принципах. Длинная цепочка протеинов с определенной последовательностью звеньев оказывает на мозг воздействие, схожее с эффектом тетрагидрокортизона — действующего агента, входящего в состав конопли. Не стоит и говорить о том, что во Франции на подобные препараты смотрят не слишком-то благосклонно.
Но именно поэтому люди, пораженные нейровирусом Широна-Олдиса, в качестве крайнего средства могут курить марихуану или любой другой производный продукт конопли, чтобы смягчить воздействие и побочные эффекты психотических кризисов.
На обратном пути у меня возникло плохое предчувствие. По мере приближения к гостинице оно становилось все сильнее, и в конце концов я поймал себя на том, что бегу к отелю со всех ног.
В какой-то момент перед моим внутренним взором пронеслись две-три вспышки, смысл которых я не слишком-то уловил. Я увидел объятый пламенем номер гостиницы с Альбертом Эйлером внутри. На джазмене был огнеупорный космический скафандр, а в руке он держал газовый резак.
Когда гостиница оказалась в пределах видимости, я тут же смекнул, что у нас начались неприятности.
Неприятности голубого оттенка, в виде мигалок, вращающихся над двухцветными машинами.
Я спрятал пакетик с «дурью» на дне урны и смело направился прямо ко входу в отель.
Сержант Месауд был тучным типом необъятных размеров, с повадками бульдога, который носит ствол, солнцезащитные очки «Ray-Ban» и усы.
Я увидел его, войдя в номер. Туша коричневой плоти в зеленой с бежевым униформе марокканских копов возвышалась в центре разоренной комнаты.
В эту самую секунду я начал догадываться, что же случилось.
Комната выглядела так, будто подверглась удару торнадо.
Все здесь было разбито вдребезги, включая телевизор — почерневший, с взорвавшимся кинескопом. По всей халупе валялись осколки стекла. Постельное белье на кровати было разорвано в клочья, а местами даже обгорело.
«Проклятие, — подумал я. — Что же тут произошло?»
— Who are you?[23] — рявкнул сержант Месауд, увидев, как я захожу в комнату.
