— Вы не можете меня арестовать. Она моя дочь.
— Поговори у меня, сволочь! — Лейтенант больше не скрывал клокотавшую в нем ярость. — Слышал что-нибудь об инцесте, ты, дрянь? Кровосмесительство, если не знаешь. — С этими словами он схватил Ала за запястье и завернул ему руку за спину. — Ты двуногая жаба, сволочь, подонок!
Ал взвизгнул.
— Кончай пищать, дрянь. И в глаза мне смотри, когда я с тобой разговариваю, понял? — Фаулер развернул Ала так, что теперь они оказались лицом к лицу. — Оставь девочку в покое. Еще раз подойдешь к ней, и ты покойник. Понял?
— Понял, — пискнул Ал.
— Если я тебя еще когда-нибудь увижу, вышибу мозги из твоей башки, — каменным голосом процедил лейтенант. — Убирайся отсюда куда глаза глядят, хоть в Майами, это уже твое дело. Вон из штата Нью-Йорк! — Ребром ладони он нанес один-единственный рубящий удар по руке мгновенно скрючившегося Ала. — Пошел отсюда, мразь!
Того как ветром сдуло.
Когда сверху спустилась Джина, лейтенант был уже совершенно спокоен.
— Я понимаю, почему ты не хочешь рассказывать об этом матери, Джина. Но ты уверена, что тебе не надо поговорить с адвокатом? И психиатр у меня есть прекрасный. Я мог бы все это организовать, и платить тебе не потребуется.
— Спасибо, — слабо улыбнулась Джина. — Мне ни с кем не хочется это обсуждать. Хочу только одного — поскорее обо всем забыть.
Лейтенант Фаулер внимательно посмотрел на девушку. Надо же, меняется прямо на глазах. Болезненный вид уступил место решительности и уверенности в себе. Да, хладнокровная девица, нечего сказать! На какую-то долю секунды возникло сомнение, действительно ли отец собирался ее изнасиловать. Может, она просто таким образом решила избавиться от него?..
Но тут Джина снова всхлипнула, принялась благодарить лейтенанта за помощь, и он отогнал эту мысль. Девочка так чиста и наивна! Как он мог быть настолько несправедливым к ней?
Учебный год только начался, когда Джина случайно услышала разговор четырех подружек. Джоанна Салливан рассказывала о матери Кейт.
— Представляете, миссис Хиллз была совсем-совсем голая, ну как новорожденный младенец, и ее выставили вон.
— О ком это ты говоришь? — с интересом спросила только что подошедшая Фелисити Рассел.
— О матери Кейт, она разделась догола в клубе «Джимми» в Монте-Карло. Об этом было чуть ли не во всех газетах.
— Раньше ты называла «Отель де Пари», — вставила одна из приятельниц.
— Да какая разница, где именно этой женщине взбрело в голову устроить стриптиз на виду у всех? Она разделась, и это самое главное.
