— А ты что это рядовых по имени-отчеству величаешь, словно маленький?
— Так только в мирной обстановке, то есть когда боя нет, — поспешно поправился Петухов, — тех, кто меня старше.
— Ты командир, — значит, нет в твоем подразделении над тобой старшего, возраст — мура, солдат есть солдат, и он тебе во всем подчиненный.
— То есть как это во всем? Есть очень умные, знающие, двое даже в ФЗУ преподавали. Они мне очень помогают с дисциплиной, когда боя нет, и вообще хорошо влияют на всех.
— Ладно, тебя не переговоришь. Но помни: если почувствуют, что ты еще цыпленок, развалишь роту…
Пугачев знал, что солдаты любят своего ротного. Он и сам превыше всего ценил такую солдатскую любовь, но считал, что она для него самого только свидетельство его признания, которое не смягчит его командирской твердости, требовательности и безжалостности, когда она справедлива и неизбежна, как он и к себе был безжалостен в бою.
Он испытывал нежное любопытство к тем чертам Петухова, какие подавлял в себе или возможно, просто боялся их обнаруживать, считая их только слабостью, а не силой, способной подчинять других или хотя бы внушать солдатское доверие, полагая, что повелительностью легче внушить веру в командирскую твердость.
Конюхов понимал, какое влияние оказывает на Петухова обаяние Пугачева, самого отважного и дерзкого в бою комбата, его своеобразная размашистая открытость, твердая решимость отказаться от всех привязанностей, чтобы не цепляться за свою жизнь. Та снисходительная ирония, с которой Пугачев воспринимал перепадавшие ему иногда удовольствия во время кратких передышек между боями, словно раз навсегда приговорив себя к тому, что длинной и прочной жизни ему не выпадет, а вершина, к которой он стремится, — это выиграть бой, который, кроме него, никто бы не смог выиграть, и хоть пасть в нем, но чтобы этот бой стал легендой.
В жизнь Петухова война ворвалась почти сразу после окончания школы, где его учили тому, как много пользы принесет человек, вооруженный знаниями, в стране, высшая цель которой — строить всечеловеческое счастье.
Но страна и в текущей жизни была исполнена множества подвигов Папанинцы, Чкалов, Громов, челюскинцы, стратонавты, строители Комсомольска, герои-пограничники, те, кто сражался, помогая революционной Испании, и, наконец, героизм труда, возведенный в высшую степень человеческой доблести, славы и геройства, — все это взывало к подвигу всех и каждого.
Что касается империалистов и фашистов, то здесь у Петухова, как и у его сверстников, была полная ясность: если враг нападет, то наша Красная Армия сразу его уничтожит, и если б Ворошилов и Буденный командовали войсками революционной Испании, то победил бы испанский Народ, а не франкисты.
