— Знаешь, Кен, — сказал Мейер. — Мне в самом деле не нравится, как ты вкалываешь сутками напролет. Ты часть нашей семьи. Люди начинают поговаривать, что я настоящий рабовладелец, если мои родственники просиживают на работе до самой ночи. Так что, пожалуйста, поужинай с нами.
— Конечно, если только у тебя не было других планов, — уточнила Линда, бросив на него многозначительный взгляд.
Кеннет уловил этот взгляд. Он знал, что она имеет в виду его планы в отношении Эллен. Они действительно у него были, но вот только Эллен с ними не согласилась. Она от него сбежала. И никакого возврата к ним нет.
Он глубоко вздохнул, потому что при мысли о том, что он ее больше не увидит, боль стальным обручем сдавила грудь. Но само появление этой боли только доказывало, что он прав. Они зашли слишком далеко, и сделали это слишком быстро, что явно было неправильно. Иначе он бы не потерял голову несколько минут назад. У него бы не возникло этого ощущения детской беспомощности. Он был бы чутким, но разумным и вполне счастливым.
А он вовсе не был счастлив.
— Да, я с удовольствием поужинаю с вами, — сказал он. Не все ли теперь равно?
— Ну что же, тогда пойдем. Я плачу, — заявил Мейер и беззаботно затараторил, явно не осознавая, что с Кеннетом происходит нечто неприятное: — В другом конце города открылось новое неплохое местечко. Отличная кормежка. Хочешь поехать с нами или предпочитаешь отправиться туда на своей машине?
— Я поеду на своей, — сказал Кеннет. Почему-то эти слова придали ему силы.
Он почувствовал себя словно раненый солдат на поле битвы, которому кто-то отдал приказ возвращаться обратно к жизни.
— Я поеду сразу за вами.
И он поехал за своим дядей в новый ресторан, а потом встретился с ним и Линдой в холле. Конечно же, Эдварду Мейеру не требовалось бронировать столик заранее, для них немедленно отыскали уютное место. Когда они сделали свои заказы и все более или менее успокоилось, Кеннет уловил несколько раз любопытный взгляд Линды и заверил ее, что ему вовсе не полагается находиться где-то в другом месте, он и здесь чувствует себя отлично, и, насколько ему известно, нигде его особенно не ждут. К тому времени, когда ужин закончился и он поехал домой, у него в душе не осталось ни капельки сожаления или вины. Эллен ушла — точнее, убежала — от него. Ему не за что чувствовать себя виноватым.
И так было до тех пор, пока он не нашел ее записку на кухонном столе.
Так как они не закончили ту работу, которую она обещала выполнить, она решила остаться еще на день и перенесла свое интервью на следующую неделю.
