Он надеялся на это.
Из глаз Эллен потекли слезы, и она почувствовала себя полной дурой.
— Знаешь что, Кеннет? Сегодня я не в настроении чем-либо наслаждаться, — проговорив это, она повернулась и опрометью выбежала из кабинета.
Ее теннисные туфли мягко шлепали по полу, крытому коврами, когда она устремилась по коридору в направлении к лестнице. Она не была настолько глупа, чтобы воспользоваться лифтом. Ведь за то время, что она будет ждать его, Кеннет сможет опять схватить ее и, возможно, опять заговорить до того, что она потеряет остатки разума, которого и так у нее было не так уж много, раз она явилась к нему сюда.
— Эллен, подожди! — позвал Кеннет, явно находясь в нескольких шагах у нее за спиной, но все же не настолько близко, чтобы схватить ее за руку.
Она расслышала отчаяние в его голосе, но приписала его страху потерять нечто, что он так хотел быстрее получить, и она заставила себя продолжить бег и даже ускорить его. Она достигла двери на лестницу, распахнула ее и понеслась вниз по ступеням.
А когда Эллен услышала, как захлопнулась за ней дверь, то невольно прислушалась, ожидая, что сейчас она снова откроется и на лестницу выбежит Кеннет, но этого не произошло.
Кеннет бросился к лифту, полагая, что это его единственный шанс задержать Эллен. Он нажал на кнопку, но ничего не произошло. У проклятого механизма ушла целая минута на то, чтобы подтянуть кабину с первого этажа. К тому времени, когда она подъехала, он был не просто раздражен задержкой, он был близок к панике.
Он принялся лихорадочно жать на кнопку, пока дверь наконец не закрылась. Когда она раскрылась на первом этаже, он бросился к застекленному выходу из здания и успел выбежать из него как раз в тот момент, когда маленькая голубая машина Эллен рванулась со стоянки, принадлежащей компании Мейер-Бредли Фудс.
— Привет, Кен.
Кеннет зажмурил глаза, а затем приветствовал членов своей семьи натянутой улыбкой.
— Привет, Линда. Здравствуйте, дядя Эдвард.
— Вместо того чтобы работать сегодня вечером, — сказал Мейер, проследив, как его дочь выходит из его кабинета, — почему бы тебе не поужинать с Линдой и со мной?
— Я не могу, я… — начал Кеннет.
— Что ты? — спросила Линда, останавливаясь перед ним.
По выражению ее лица Кеннет мог понять, что она спрашивает не просто из вежливости, а потому, что нечто в нем вызвало у нее жгучее любопытство.
— Ничего, — сказал он, внезапно почувствовав себя полным идиотом.
Он только раз потерял самообладание из-за женщины, и это почти разрушило его. Он больше никогда не позволит себе стать таким уязвимым.
