— Слушайте, мы здесь одни. Вы ведь работаете на какую-то редакцию?
— Нет, Вячеслав, я не журналист и быть им не собираюсь. Я только то, что вы видите.
Как все-таки в нем много отцовского! Да, он наследник, он уже во всем ищет выгоду. Жаль. Мне казалось, что в нем больше наивности, свежести. А так. Кончит институт и пойдет к людям, а что он им принесет? Отцовскую копилку?
— Лена, я не понимаю вас. Как вы живете здесь, ради чего?
В открытую дверь заглядывали сумерки. Вдруг донеслись звуки вальса. Это Яша наладил свой приемник. Пятая симфония Чайковского в тайге. Разве такое можно представить себе в городе?
— Ищу страну Синегорию, Вячеслав, и потому я здесь, — спокойно ответила я.
Темная фигура на мгновение заслонила дверь. Вячеслав ушел, не сказал ни слова…
Вечером под потолком неуверенно зажглась лампочка. Вероятно, она просто забыла, как это делается. Обычно подстанция далеко, где-нибудь на линии. Сегодня линия проходит около «бабьей республики», и мы чувствуем себя цивилизованными людьми: у нас есть электричество.
В дверь заглянула Ганнуся.
— Леночка! Идите к нам. Сейчас последние известия будут. — И побежала еще за кем-то.
Уже уходя, я опять увидела Вячеслава. Он лениво швырял с берега камешки, пытался «испечь блин», но у него ничего не получалось. Камни тонули сразу.
Он повернул голову:
— Куда это вы?
— Последние известия слушать. Идемте!
Протиснувшись кое-как в комнату, я невольно подумала, что радио изобрели не для больших городов, а именно для нас — тех, кто не купит газету и не выключит надоевший репродуктор.
Лица у всех были затаенно радостные и удивительно хорошие — как накануне праздника. Вежливые Яшины руки казались нестерпимо медлительными.
И вот в писке морзянки возник голос Большой земли… Строгий, размеренный, как бой курантов, голос, который вот уже столько лет сообщает вам о самой большой радости и самом большом горе. Все переглянулись: о чем же сейчас?
— Это передают проект новой Программы партии. Тише, товарищи, — предупредил Алексей Петрович.
Но и так было тихо. Слушали все, но каждый по-своему.
Яша аккуратно записывал что-то в блокнот. Зеленоватый свет от шкалы приемника освещал сосредоточенное, как на экзамене, лицо.
Ганнуся сидела рядом, прикрыв глаза ресницами. Темные стрелки бровей сомкнулись у переносицы.
Не знаю, запомнила ли она хоть одну цифру. Наверное, нет. Но я уверена: из всех нас одна Ганнуся видела будущее так ярко, как будто уже в нем жила. И оно было прекрасным, как сказочная Синегория. Только так. Иначе не стоило мечтать.
