Стараясь не шуметь, Полина оделась и выскользнула в коридор. Когда она вошла к себе, ее встретил негодующий взгляд Варвары Апрониановны.
— Где вы были? — с видом оскорбленной добродетели набросилась на нее Манасеина. — Я знаю, вас не было здесь этой ночью...
— Простите, — опустила глаза Полина. — Я должна была... проститься... с Сергеем Михайловичем...
— С Сергеем Михайловичем?! Проститься? До первых петухов? Я рискую ради вас расположением моих благодетелей, а вы столь легкомысленны! Знала бы — ни за что бы в это дело не стала впутываться.
— Варвара Апрониановна, голубушка, простите. Я готова ехать, — сказала Полина, дабы прекратить неприятный для нее разговор. — У меня все собрано, и если вы дадите мне четверть часа, чтобы одеться...
— Да, конечно. — Полине показалось, что Манасеина вздохнула с облегчением. — Я буду ожидать вас в парадной.
Манасеина была недовольна собой. Зачем нужно было поднимать шум? Кляня себя за несдержанность, она вышла в парадную и уперлась взглядом в большое окно в дождевых разводах. Коляска уже почти полчаса стояла у крыльца, и возница, верно успевший промерзнуть, понуро сидел на козлах, поглядывал в сторону крыльца барского дома.
Из людской в одной рубахе и портах выскочил Никита, побежал было вдоль крыльца. Однако вернулся, подошел к вознице, что-то сказал ему. Потом оба повернули головы в сторону дома, и Манасеина инстинктивно отпрянула от окна.
— Черт, — с досадой прошептала она. — Вот, черт!
Никита, слава Богу, уже вернулся в людскую, когда выходила Полина. В руках — корзинка и небольшой узелок.
Сели в коляску. Возница старательно укрыл их теплым пледом, и экипаж тронулся.
— А нас не хватятся? — спросила Полина, оторвавшись от своих невеселых дум.
— Когда хватятся — поздно будет, — отозвалась Манасеина.
— Но ведь, когда коляска вернется в усадьбу, кучера обязательно спросят... И вас тоже спросят.
— Ну, я могу и не ответить. Я ведь «дама с вывертами». А что касается кучера, то он довезет нас до ближайшей почтовой станции, а там мы наймем казенных лошадей — ищи потом нас.
Липовая аллея кончилась. Какое-то время они ехали полем, а потом очутились в роще, которую, как показалось Полине, по пути в усадьбу Всеволожских они не проезжали.
— А мы правильно едем? — спросила она, и в тот же миг совсем рядом раздался выстрел.
— Что это? — вздрогнула Полина.
Лошади встали. Затем раздались шаги, и чья-то рука, затянутая в перчатку, распахнула дверцу экипажа.
