— Полина, — промолвил Сергей осевшим вдруг голосом, — Поля...
Он подался вперед, ощутив упоительный аромат юного тела, вскруживший голову, приблизил к ней свое лицо. Их губы встретились. В этом поцелуе не было жгучей страсти и неукротимой жажды обладания, как в первом, что был подобен налету урагана. В этот раз он был пронизан светлой нежностью, сладостным желанием не завоевать, а раствориться, исчезнуть в залитом светом пространстве, отдать себя без остатка. Сергей очнулся от того, что кулачок Полины колотил по его спине.
— Что, что? — спросил он, еще не понимая, в чем дело.
— Стучат, — прошептала она и разжала объятия.
Сергей поднялся и отошел от кровати.
— Entrer[2].
Вначале в открывшемся проеме двери показался огромный букет роз, перевязанный лентами. Потом державшая букет рука чуть отстранила его в сторону, и за ним показался сначала флигель-адъютантский эполет, а затем и сияющая физиономия Бориса Болховского собственной персоной.
— Похоже, что меня не ждали, — тотчас оценив обстановку, сказал Болховской. — Вам, я вижу, уже лучше? — протягивая цветы Полине, лукаво улыбнулся он. — Очень рад.
— Je vous remercie[3], — улыбнулась в ответ Полина. — Будьте так добры, положите этот прекрасный букет вон на тот столик.
Она дернула кисть звонка. Через несколько мгновений в комнату влетела молоденькая горничная.
— Фенечка, принеси вазу под цветы. И воду.
За все время, пока горничная хлопотала с вазой и цветами, оба князя не проронили ни слова. Всеволожский заложил руки за спину и нервно постукивал ногой по паркету, стоя к Борису боком, а тот отстраненно смотрел в окно.
— Что ж, Полина Львовна, поправляйтесь скорее, — первым нарушил молчание Борис.
— Уже уходите? — почти без сожаления спросила Полина.
— Да, дела, знаете ли. Прощайте.
— Прощайте, князь. Еще раз спасибо за великолепный букет.
— Ну, что вы, de rien[4]... Сергей, проводи меня.
Всеволожский молча пошел следом за Болховским.
— Ты за что-то сердит на меня, друг мой? — спросил Борис. — Верно, я вам помешал?
— Глупости, Борис, — ответил Сергей, хотя его тон говорил об обратном.
— Entre nous[5], вы превосходная пара, а Полина Львовна — чаровница! — улыбнулся Болховской.
— Спасибо. — Сергей внутренне ощетинился. — Однако позволь это решать нам самим.
Улыбка на лице Бориса растаяла. Он глянул в колючие глаза Всеволожского, круто по-военному развернулся и пошел прочь, резко звеня шпорами.
— Между вами что-то произошло? — слегка нахмурила брови Полина.
