Кандиду вспомнилось, как они отмечали Новый 1814-й год. Их, офицеров из отрядов генерала Сакена и полковника Фигнера, французы держали в каземате крепости Виттемберг — большом подземелье с массивными каменными сводами. Здесь встретились они со своим другом и товарищем по полку Иваном Таубергом, которого считали пропавшим без вести. Оказалось, что он был контужен в бою под Клоратом, тогда, в начале сентября, и попал в плен. Прошло почти три месяца с тех пор, как он сидит в этом подземелье. Конечно же, Тауберг был рад этой нежданной встрече не меньше друзей. У него нашлась бутылка вина, выменянная у какого-то поляка на часы, и они отметили Новый год в полном составе прежней своей компании: Тевтон-Тауберг, Адонис-Всеволожский, Пан и он, Кандид. Адонис был уверен в скорейшем освобождении, он же, Кандид, по сему поводу резко бонмотировал, был настроен желчно. И они поспорили так, что вынужден был вмешаться всегда невозмутимый Тевтон. Но всего досаднее, что Всеволожский оказался прав: уже к четырем часам утра первого дня нового года пруссаки взяли крепость и открыли ее казематы...
Теперь же Кандид был буквально пропитан чувством, которое всегда презирал в других — черной, тяжелой завистью, обжигавшей душу и отравлявшей ум. В нем будто поселился другой человек, циничный и беспощадный, толкавший на неприглядные поступки и отсекавший сомнения. Тот, другой, рос, появившись однажды, с каждым днем становился все сильнее, и вскоре завладел почти всем существом Кандида. Приход сюда, на Пресненские пруды был последней попыткой сопротивления этому новому человеку. Увы, она оказалась неудачной.
— Неужели я должен сделать это? — спрашивал Кандид свое второе «я».
— Да! — отвечал тот, новый.
— Но это будет предательством друга...
— Да!
— Может погибнуть невинная девушка...
— Да! — яростно требовал внутренний голос.
Прошло немало времени, прежде чем молодой человек поднялся со скамейки и, ежась от сентябрьской прохлады, побрел прочь. На Пресненский мост он ступил уже совершенно другим...
9
Как передать трепет нежного женского сердца при завораживающем звуке слова «бал»? Легким дуновением прорывается он сквозь губы и уносится ввысь, порождая надежды и суля исполнение самых затаенных желаний.
Женщина царит на балу. Одним движением веера дарует она надежду или разбивает мужское сердце. Но и она во власти бальных химер. И вот уже быстрый взгляд воспринимается как признание в любви, а шутливая фраза — как предложение руки и сердца.
