Краткий послужной список на память моим старым и новым друзьям[395]
В 1844 году я приехал в Петербург, весь под веяниями той эпохи, и начал печатать напряженнейшие стихотворения, которые, однако, очень интересовали Белинского, чем ерундистее были.
В 1845 году они изданы книжкою. Отзыв Белинского.[396]
В 1846 г. я редактировал «Пантеон» и – со всем увлечением и азартом городил в стихах и повестях ерундищу непроходимую. Но за то свою – не кружка.
В 1847 году поэтому за первый свой честный труд, за «Антигону», я был обруган Белинским[397] хуже всякого школьника.
Я уехал в Москву – и там нес азарт в «Городском листке» – но опять-таки свой азарт – и был руган.
Вышла странная книга Гоголя,[398] и рука у меня не поднялась на странную книгу, проповедовавшую, что «с словом надо обращаться честно».
Вышла моя статья в «Листке», и я был оплеван буквально [подлецом] именем подлеца, Герценом и его кружком.
В 1848 и 1849 году я предпочел заниматься, пока можно было, в поте лица – работой переводов в «Московских ведомостях».[399]
В 1850 году – послал, не надеясь, что она будет принята, – статью о Фете.[400] Приняли. Я стал писать туда летопись московского театра. Не надолго. Не переварилась.
Явился Островский и около него как центра – кружок, в котором нашлись все мои, дотоле смутные верования. С 1851 по 1854 включительно – энергия деятельности[401] – и ругань на меня неимоверная, до пены у рту. В эту же эпоху писались известные стихотворения,[402] во вся ком случае, замечательные искренностью чувства.
«Москвитянин» падал от адской скупости редактора.[403] «Современник» начал заискивать [меня] Островского – и как привесок – меня, думая, что поладим. Факты. Наехали в Москву Дружинин и Панаев. Боткин (дотоле враг, оттоле приятель) свел меня с ними.
С 1853 по 1856, разумеется урывками, переводился «Сон».[404] Летом 1856 года я запродал его Дружинину за 450 р.
Летом же написана одна из серьезнейших статей моих – «Об искренности в искусстве», в «Беседе».[405] Молчание.
Вдруг совсем неожиданно я явился в «Современнике» с прозвищем «проницательнейшего из наших критиков».
В 1857 году выдался случай ехать за границу. Там я ничего не писал, а только думал. Результатом думы были статьи «Русского слова» в 1859.
Возврат вообще был блистательный. Сейчас же готовились выдать патент на звание обер-критика. Некрасов купил у меня разом 1) «Venezia la bella», 2) «Паризину» Байрона и 3) «Сон» в его будущее издание Шекспира.
