В отрыве от этой целокупности — области смысла, — человек чувствует себя бесприютно и потерянно, или, как сегодня принято говорить, «отчужденно». Таким образом, человеческий мозг служит одновременно правительством, верховным судом, парламентом, рыночной площадью, полицейским участком, телефонной станцией, храмом, художественной галереей, библиотекой, театром, обсерваторией, главным архивом и компьютером: или, перефразируя Аристотеля, он есть не что иное, как целое государство с маленькой буквы.
Деятельность мозга так же непрерывна, как деятельность легких или сердца: мы мыслим большую часть жизни. В случае необходимости эта деятельность частично (но никогда — полностью) держится под контролем, хотя центр такого контроля может находиться просто в другой части мозга. Электроэнцефалограммы показывают, что даже когда от мозга не требуется никаких усилий, его пронизывают электрические импульсы, которые говорят о какой-то подспудной мыслительной активности. Такая предрасположенность, как указал физиолог У. Грей Уолтер, существует уже в момент рождения человека.
Пытаясь создать простейшую разновидность двухэлементной модели мозга, этот же ученый отметил, что она должна в некоторой степени обладать следующими характеристиками: «пытливость, любознательность, свобода воли в смысле непредсказуемости, целеустремленность, самоуправляемость, стремление избегать дилемм, предвидение, память, обучаемость, умение забывать, связь идей, распознавание форм, а также элементы социальной приспособляемости». «Такова жизнь!», — мудро добавил он.
Вместо того, чтобы рассматривать рутинное производство орудий как обязательное условие формирования мозга, не лучше ли будет задаться дерзким вопросом: что же за орудие могло так сильно повлиять на мозг? Ответ практически заключен в самом вопросе: а именно, это орудие, имеющее прямое отношение к мышлению и изготовленное из его собственного «лишенного плоти» материала — из знаков и символов.
В настоящем обзоре человеческого прошлого, в связи с историей техники, нас занимает прежде всего следующее: очень вероятно, что большинство нынешних характеристик мозга уже имелись в распоряжении человека, в еще не развитом состоянии, значительно раньше, чем тот был способен издавать членораздельные звуки или пользоваться специализированными орудиями. Дальнейшее же развитие, несомненно, происходило с расширением поля человеческой деятельности, с постепенным переключением высших функций со «старого мозга» на «новый мозг», где они попадали под управление сознания. Связь между таким возрастанием мыслительных способностей и запечатлением в генетической памяти, которое осуществляется посредством большего мозга со специализированными участками и более сложными нервными структурами, до сих пор остается неясной, и, вероятно, дальнейшую ясность удастся внести, лишь когда в современном подходе биологов к данной проблеме произойдут коренные перемены. До тех пор, пока человек не создал культуру, его мозг получал недостаточно пищи и оставался истощенным.
