— Пап. Это ты?
Посмотрел на свою желто-коричневую искривленную рожу с выпученными глазами, помахал рукой перед носом и откинулся на спинку. Можно было посмеяться или поплакать, но сил не было. Комп умудрился включить два скайпа, мой и папин, — и я, стало быть, пытался разговаривать с собой, ну и пугался тоже себя. Как большинство нормальных людей. А еще пальцы топырил — я опытный, я не такой. Пуганая ворона с внезапным хвостом, вот и все.
Я схлопнул папин аккаунт, а свой не получилось — программа подтормаживала. Ладно, я пока наушники уберу.
Монитор что-то коротко показал и спрятал. Оранжевая плашка мигала внизу экрана. Это скайп развернулся и свернулся. Я, понятно, раскрыл окно. В окне была невнятная картинка, даже две — на нижней маленькой я с глупо приоткрытым ртом, на большой, в центре, абстрактная живопись — темный прямоугольник на черном фоне. Я захлопнул пасть и попытался сообразить, что это и откуда.
Видеозвонок это, опять с папиного аккаунта и с нашего же компа, который что-то разрезвился. Рожу мою снимает наша вебка, вот она, сидит верхом на мониторе. А основной кадр идет не с нее. Я не прямоугольный пока, позади меня ничего подобного нет, и вокруг… Я медленно перевел взгляд на экран. Точно. Это наш коридор, который в Дилькину комнату упирается, — вон по бокам, если приглядеться, дверь в ванную и в родительскую…
Дверь в родительскую комнату колыхнулась, выпуская невысокую сутулую тень. Я обмер. Тень покачалась и пошла к Дильке.
Я быстро, так, что в шее хрустнуло и заболело, повернулся лицом к коридору. Никого там не было. Пусто, двери прикрыты, и спрятаться негде — это камера с трудом разбирала детали, а глазам вполне хватало света, падавшего из зала. Какая камера, откуда? Потом.
Я метнулся глазами к экрану и успел заметить, как прикрылась дверь в Дилькину комнату. И ощутил правым ухом и щекой легкий толчок воздуха с той стороны.
Кресло мягко стукнуло о диван, и я обнаружил, что уже стою на ногах глупо растопыренный: сгорбился на полусогнутых, левый локоть вперед, рука с ножом у бедра. Откуда нож-то взялся? Потом.
Коридор я проскользнул, не заметив, и медленно повел локтем от родительской к Дилькиной двери. Обе были захлопнуты, за обеими был молчок, от обеих перло дичью. Я и понимать не стал, в каком именно смысле. Тень ушла за Дилькину дверь, и дичь за этой дверью ощущалась острее, аж на лоб давила.
Я мягко толкнул дверь в Дилькину комнату ребром ладони, приседая и собираясь в жесткий ромбик: локоть — нога — нож — нога; кто напрыгнет, мимо пролетит уже половинками, а если что, я и сам отскочу. Не гордый. Дверь беззвучно поползла, впуская в комнату мою нечеткую тень. Когда башка тени поймалась Дилькиным столом, дверь рванулась и, со стуком ударив о стену, распахнулась настежь.
