И что я, люблю, что ли? Как этот, не знаю, страдалец из сопливой книжки?
Дурдом, подумал я, небрежно боченясь плечом в стенку, чтобы никто не подумал, будто я чего-то конкретно дожидаюсь, — ну и недосохшие пятна чтобы не рассмотрел.
Сперва, как всегда, прошла тетя Марина с подносиком, за ней — мелкие пацаны из третьей палаты. Они решили вступить со мной в важную заговорщицкую беседу про Пиковую даму с ночным шухером и даже попытались предъявить мне, а чего это их никто на шоу не позвал. Я их шуганул, рассвирепел и шуганул еще раз. Пацаны обиделись и угрюмо замаршировали в раздатку, чудом обогнув тетю Марину — она выворачивала в коридор с подносиком, на котором антифизическим образом удерживались елочки наполненных тарелок, стаканов и баночек.
Наконец появились девчонки. В неправильном строю. Обычно-то впереди важно вышагивала Лилька, вокруг которой, как утята при мамаше, вертелась всякая мелочь, а Ильсияшка красиво шла в стороне, задумчиво поглядывая по сторонам. Теперь мелочь прицельно маршировала впереди, за Камиллой топала мрачная Лилька, а Ильсияшка замыкала стадо. По сторонам она не смотрела, а поигрывала молнией на воротнике олимпийки. Зрелище было почему-то чарующим. Кадык прищемишь, дура, сурово подумал я, вспомнил, что кадыков у девчонок в результате страшного генетического сбоя и божьего попущения не бывает, и велел себе не отвлекаться. Пропустил мимо соплюшек, которые, поравнявшись со мной, присмирели и оборвали щебетание, и шагнул навстречу Лильке.
— Привет зачарованным.
Лилька посмотрела на меня зверем и попыталась обойти.
— Не понял, — сказал я. — Я тебя обидел чем или что? Чего не здороваешься-то.
Лилька, кажется, смутилась, оглянулась на Ильсияшку, так и игравшую замочком поодаль, и жалобно прошептала:
— Нам знаешь как влетело. Главное, со всех сторон, типа, мы не знаю что сделали. И не уймутся: сами не лечитесь, другим не даете, нервы дергаете, на прокапывание вас надо. Задолбали, блин.
— Я, что ли, виноват? Я, наоборот, как герой, хату предоставил и вообще.
Лилька кивнула со вздохом.
— А ты как хотела, — сообщил я, хитро переходя к основному пункту повестки. — Это ж больница тебе, лечебное учреждение, тут нос отрежут и фамилии не спросят. Кто наезжает-то?
— Да все. Танька, Виталь Денисыч, тетя Марина вон тоже устроила, нашлась, понимаешь…
— Ну, живы же все, никого не выгнали, в школу не сообщат.
Лилька уставилась на меня и испуганно спросила:
— А что, могут и в школу?..
