Тридцать лошадей галопом неслись из лесу, направляясь через заснеженное поле к небольшому местечку Городня. Было без нескольких минут десять часов утра седьмого апреля 1907 года. Голые украинские поля находились еще во власти зимы, и дыхание лошадей и скакавших на них всадников смешивалось в холодном воздухе.
Солдаты из базировавшегося неподалеку от Киева полка были одеты в красные, доходившие до самых сапог, шинели и большие черные папахи, грудь крест-накрест была перетянута ремнями. Все они были вооружены саблями и ружьями Спрингфилд образца 1903 года, выданными полку двумя годами раньше Военным министерством, которое заинтересовалось известиями об эффективности созданного в Америке оружия. Каждое ружье имело еще и смертельно опасный, русский четырехгранный штык.
Всадники галопом молча приближались к Городне. Они выглядели так же зловеще, как и их репутация, а их репутации уже было достаточно, чтобы вселить ужас в сердца большей части жителей Европы.
В местечке Городня проживало менее девяноста человек. Вдоль немощеной улицы выстроились в ряд хаты из неотесанных бревен. Местечко это входило в территорию, расположенную за так называемой «чертой оседлости», где разрешалось селиться евреям. Она охватывала часть Польши, Литвы и Украины. Ее границы были установлены Екатериной Великой еще в 1791 году. В Городне и жили только евреи, часть тех миллионов, говоривших на идише евреев-ашкенази, которые в течение многих веков стремились в восточную Европу, чтобы избежать убийственного антисемитизма немцев.
