Один из ассистентов более предупредителен, чем остальные. Его движения кажутся не такими резкими и механическими. Он стоит справа от монитора и держит компрессы, которыми протирают верхнюю часть тела. Не то чтобы его прикосновения были нежны, но они отличаются. Несчастный! Очевидно, он думает, что облегчает мои страдания. Быть может, он даже воображает, что вносит что-то человеческое в работу этого механизма! Жалкий наемник, он надеется искупить таким образом свою трусость, не в силах ослушаться того, кто отдает приказы.
Я мысленно обращаюсь к нему и пристальным взглядом даю знать об этом внутреннем монологе.
«Сними перчатки, осмелься пойти наперекор хозяевам! Дотронься голой рукой до моего обнаженного тела, глядя мне прямо в глаза! Почувствуй, какая нежная кожа скрыта под панцирем, которым вы меня сковали! Посмотри, как взывает к поцелуям шея. Как взывает к объятиям покрывшая кожу испарина. Хотел бы ты обладать мной? Вызывает ли у тебя желание мое тело, или ты испытываешь сострадание? А может, и то, и другое? Как же ты жалок!»
Он должен выполнять свою работу жестко — вот все, чего я требую. Я не из тех, чье тело можно гладить рукой в резиновой перчатке. Чем больше этот процесс похож на механизм, тем проще мне его перенести. Чем холоднее и острее сталь их ножниц и щипцов, тем легче мне выдержать их опыты.
«Кем он себя возомнил?»
Настойчивость моего взгляда настораживает человека-в-сером, и он бросает несколько слов Тексье.
Пальцем правой руки он указывает на провинившегося ассистента:
— Переместите номер 11 на позицию 7, номера 11 и 7 должны немедленно поменяться местами, номер 11 слишком медлителен и действует недостаточно точно!
Ассистента действительно заменяют более ловким и перемещают на другую позицию — позади операционного стола, вне моего поля зрения.
Я издаю стон: схватки становятся невыносимо болезненными. Мне все труднее сдерживать крики.
Отчетливо, так, что весь медперсонал поворачивается к нему, страшась нового приказа, человек-в-сером выговаривает:
— Тексье, не вы ли уверяли меня, что эти люди не представляют никакой опасности?
— Больше не повторится. Не беспокойтесь. Мы полностью контролируем эксперимент. Ни один из параметров не остается без внимания, роды проходят наилучшим образом.
Рев человека-в-сером:
— Так значит, вы идиот! Вы отлично знаете, что мы не можем контролировать всю ситуацию, и именно поэтому я принимаю меры предосторожности!
— Тем не менее, вы…
