Молодой человек встает и кладет правую руку в карман куртки. Натан делает над собой усилие, чтобы не вскочить. Он колеблется — сдаться ему или броситься на Лоика. Их разделяют от силы два метра. Не так уж сложно добраться до него прежде, чем он вынет оружие. Лоик продолжает.
— И тут мы подходим к следующему вопросу. К какому методу Камилла окажется восприимчивее: к психотехническому насилию или к более традиционному коллективному физическому?
Лоик выходит, с ухмылкой направив на него револьвер. Натан замирает, совершенно не способный к сопротивлению, лицо у него бледное и гладкое, словно пляж, по которому прокатилась большая волна.
У него перед глазами стоит картина.
Десятки мужчин. Сотни. Свастики, нацистские песни. Оглушительные залпы. Хороводы, хохот, оскаленные зубы.
Бесовский бал.
На котором Камилла — королева.
Камилле наконец-то удается преодолеть страх и вытянуться на кровати, как следует закутавшись в простыню, чтобы ее тела не было видно в глазок, откуда тюремщики время от времени бросают на нее наглые взгляды.
«Заснуть невозможно».
Даже после стольких дней, которые она провела в одиночестве, ни с кем не разговаривая. Навязчивая мысль о том, что охранники вернутся.
«Как давно я здесь?»
Ей трудно запомнить, когда дают еду. И сколько раз. Искусственное освещение. Время наверняка искажено. Шаги за дверью. Она дремлет урывками.
«Какое сейчас время суток? Между ужином и завтраком? Между обедом и ужином?»
Она не может сказать.
Невозможно сосредоточиться на всех этих подробностях, на их значении.
Реальность перемешана с кошмарами, дремота — с периодами бодрости. Она потеряла нить событий, понимание своей роли в них. Порой тело снова доставляет ей страдания. Камилла принимается кричать без причины. Она выкрикивает все, что приходит на ум, пытаясь выразить свою ярость и бессилие, и видит себя со стороны. Ее сознание раздваивается, и она со странным чувством, без сострадания смотрит на саму себя, бьющуюся о стены. Когда эти шумные приступы наконец заканчиваются, она впадает в глубокое оцепенение, из которого выходит несколько часов спустя, потеряв всякие ориентиры во времени и пространстве.
«Где я? Как давно? Какой сегодня день? За что? Что я сделала? Разве я это заслужила?»
Возможно.
«Нет!»
Возможно.
Слова проносятся во всех направлениях. Мелькают в голове, рвутся наружу, пронизывают время, от вчерашнего дня к сегодняшнему, в настоящий момент, всегда. Колотятся о стены. Скользят вдоль рук и ног. Брошенные в дверь, отскакивают прямо в лицо. Белый свет. Синий. Желтый. Разрыв влагалища почти зарубцевался. На боках следы от ногтей. Пот. Опустошающее действие сильных наркотиков или глубинный ужас абстинентного синдрома. Крики, вой. Повторяющиеся обмороки.
