«Число человеческое», — не раз шепнул ему чей-то голос, пока животные методично раздирали его внутренности.
— Какое число?
Голос ответил:
— Это число знают все. И ты тоже. Ты должен показать свою мудрость и ум и найти ответ. Повторяю тебе, число известно всем, ибо это число Зверя, число человеческое.
Голос умолк.
Камилла дрожит, сидя на матрасе в позе зародыша. Она больше часа оттирала тело с водой. Чтобы смыть следы рвоты. Чтобы в очередной раз отмыться после двух подонков, которые день и ночь сторожат ее дверь, не давая ей и трех часов покоя. Чтобы содрать с себя их грязь, их пот, смешанный с ее потом, их клейкую сперму. Эти десять дней она провела в аду.
Матрас воняет мочой. Белье меняют каждый день, но она не может сдержаться и добежать до небольшого унитаза, стоящего справа от раковины. Живот сводит от страха, и она ходит под себя. А успокоившись, возвращается к раковине и опять наполняет желудок водой. И все начинается заново. От этого ритуала ей становится легче, она и сама не очень понимает, почему. Своеобразный способ очистить тело изнутри с помощью большого количества воды.
Камилла осунулась, похудела, волосы нечесаные. У нее отобрали одежду. Каждый день она мастерит себе платье из простыни. От одного только ощущения наготы желудок сводят болезненные судороги.
А со вчерашнего дня — никого.
Они больше не возвращались.
Ей лишь просунули еду через специальное отверстие в двери. В любом случае, она ничего не может проглотить. Все, что она съедает, через минуту выходит наружу. Она задается вопросом о том, когда вернутся ее палачи. А они вернутся, в этом она уверена. Но потом начинает сомневаться. В какую извращенную игру они с ней играют? Она совсем утратила способность думать. Десять дней страданий уничтожили ее.
Тем не менее Камилла продолжает то и дело ходить к раковине и до крови драить кожу.
Тереть, тереть, тереть сильнее.
Проходит два, три дня — никого. У нее возникают сотни вопросов.
«Жив ли Натан? Как долго еще ей оставаться здесь и терпеть все это?»
Внезапное прекращение физических мучений успокаивает ее и в то же время сводит с ума. Она хочет повеситься и скручивает из простыней импровизированную веревку, но не находит, где ее закрепить. Думает, как бы перерезать себе вены. Еду приносят без приборов, на металлическом подносе, и она пытается смять или разломить его, чтобы получилось холодное оружие, но тщетно. Пробует вонзить сложенный поднос себе в шею, но охрана проявляет бдительность и отнимает его. Тогда она начинает запихивать в горло простыни, надеясь, что задохнется, но снова вмешиваются охранники и уносят их. В конце концов она решает больше не есть. Без толку. Приходит мужчина в белом халате, с бегающими глазками, и насильно кормит Камиллу, пока ее крепко держат два охранника.
