Но не так-то легко было переспорить Ханова.
— Анатолий Иванович, поймите простую вещь, — пустил в ход он последний свой довод. — Как-то не к лицу секретарю райкома приглашать к себе коммунистов для разговора по душам.
— Отчего же? — с улыбкой спросил Сергеев, снимая очки. — Разве секретарь райкома не такой же человек, как другие?
— Я бы мог доказать вам, Анатолии Иванович, свою правоту, только здесь не место для таких, споров.
— Почему же не место? — теперь Сергеев говорил уже без улыбки. — Лично я считаю бюро райкома самым подходящим местом, для деловых принципиальных споров.
Полемика явно исчерпала себя, и Ханов, почувствовав это, машинально опустился на стул. Но тут же вскочил, словно его подтолкнули в затылок, когда услышал слова Карлыева:
— Итак, товарищи, есть предложение удовлетворить просьбу коммунистов колхоза «Хлопкороб» в отношении Тойли Мергена, и есть противоположное мнение. Прошу присутствующих высказаться.
Понимая, что его не поддержат, Ханов нервничал. Глядя на то, как председатель райисполкома то встаёт, то садится, и поминутно всех перебивает, Шасолтан с тоской вспомнила своего заведующего овцефермой Аймурадова. Третий секретарь Сахатли Сарыев, недавно перешедший на партийную работу из комсомола, даже побледнел от возмущения и теперь с надеждой ждал от Карлыева достойной отповеди упрямцу. Он был уверен, что на этот раз секретарь райкома, наконец, возмутится и скажет Ханову со всей прямотой: «Кто дал вам право так себя вести? Ну-ка, сядьте!» Но он лишь кивнул и предоставил тому слово.
Ханов, перед которым открылись новые возможности, заговорил, высоко подняв голову:
— Товарищ Карлыев! Я не понимаю ваших действий. Человека только вчера сняли, а сегодня вы снова ставите его на ответственный участок. Всё это смахивает на детскую игру…
«Ну, уж теперь-то чаша терпения нашего секретаря, кажется, переполнилась!» — предположил Сарыев.
Но секретарь райкома остался невозмутим.
— Да, да, на детскую игру! — всё больше распалялся Ханов. — Может быть, оставляя Тойли Мергена в колхозе, вы как раз и хотите столкнуть его с людьми? Тогда так и скажите! Потому что иначе и не может получиться. Судите сами: снятый Тойли Мерген, конечно, затаил обиду. Став бригадиром, он первые делом начнёт мстить своим врагам…
— Каким врагам? — строго спросил Сергеев.
— Я хотел сказать — тем, кто его критиковал.
— Тогда так и говорите!
— Ай, вы же, Анатолий Иванович, всё понимаете, — снисходительно посмотрел в его сторону председатель райисполкома и уже хотел было продолжать, но в этот момент Карлыев остановил поток его красноречия простым вопросом:
