Натянув рубаху, он спрыгнул со скамьи и рванул к выходу, но угодил головой в брюхо главного повара, только вошедшего в кухню. Придержав мальчика за воротник, тот сказал:
— Руфи, твоя мать требует сорванца к себе, а тебе пора собираться в дорогу. Почтовые ждать не станут.
Филь сначала подумал, что госпожа совсем потеряла совесть, но затем встревожился: а ну, как она передумала и решила добавить? Ведь если не везет, так не везет! Ну, ничего, пусть они только уберутся отсюда, а он уж что-нибудь придумает. Его тревоги умножились, когда он услышал голос хозяйки, доносящийся из её кабинета.
— Ты пуны перепил? — спросила она раздраженно. — Мне кубок нужен до отъезда!
Ирений ответил:
— Прошу прощения, но я сделал всё, что в моих силах. Для завершения требуется два часа на полировку. Мальчишка отнял у меня время, а то бы я успел. Кстати, я его пожалел.
— Я заметила… Тебе понадобятся инструменты?
— Нет, всё можно доделать руками.
— Тогда быстро собирай свое добро, ты поедешь с нами.
— А кто останется за локумтена? — спросил Ирений.
— Никто, — сухо ответила хозяйка. — Это пустая традиция.
— В неё верят люди!
Вздохнув, г-жа Фе помолчала.
— Иди-ка ты лучше собирайся, — произнесла она отрывисто. — А локумтен — моя забота!
Не желая, чтобы его приняли за подслушивающего под дверью, Филь распахнул её так, что угодил створкой по пальцам Ирения, стоявшего у порога. Ларец, который кузнец держал в руках, выпал.
Не успев как следует позлорадствовать, Филь обомлел: на ковре перед ним лежал сияющий золотом кубок. С его дна, заполированный с ним вровень, сверкал зеленый драгоценный камень. Он был как большой светящийся глаз.
Хозяйка метнула в Филя взгляд, который говорил, что эта неприятность взбесила её посильнее, чем происшествие с Габриэль.
— Ирений, — сказала она, поднимаясь во весь немалый рост. — Я думаю, мы нашли нам локумтена… Поди-ка сюда, — подозвала она Филя. — Сейчас ты будешь принят в нашу семью!
«Не следует недооценивать влияния сестры Эши на Филя. Она всегда была с ним откровенна, разве что не всё договаривала до конца. В силу своего происхождения она была вынуждена скрывать многое, что видела ясно, в том числе от нас…»
Габриэль Фе, Детские воспоминания,
Из архива семьи Фе
Натирая мелом тетиву малого арбалета, Филь сидел на ступенях главной лестницы, наблюдая, как Эша крепит к мосту очередную мишень.
— Готово, — доложила она. — Можешь стрелять!
Девочка потрепала за холку охранную собаку, крутившуюся во дворе. Замок был заперт, мост поднят, собаки выпущены из Хранилища. Трое солдат, оставленных с детьми, наливались на кухне пивом.
