Но этот «конгломерат подвластных регионов» (В.Долайм) сдерживался угрозой введения римских легионов, а также заселением или долгосрочным пребыванием там римлян и италиков. Сначала эти замкнутые поселения не играли решающей роли. Но потом десятки тысяч римских ветеранов, торговцев и поселенцев внесли гораздо больший вклад в романизацию провинций, чем римская администрация. Более стабилизирующим римское господство фактором было то, что большие группы высших слоев местного населения становились на сторону Рима, видя в нем гаранта сохранения своих владений и собственности, действуя в своих интересах, они действовали в интересах Рима.
Так как во времена республики в Риме не было постоянного управленческого аппарата и ответственные должностные лица часто менялись, администрация по своей сущности строилась в расчете на личность, а не на региональные интересы. Поэтому личность наместника была важнее, чем все механизмы управления. В длинном ряду римских наместников в провинциях отсутствуют компетентные администраторы, зато есть даже преступные элементы, которые использовали свое положение в разных целях, Должность наместника нередко рассматривалась как шанс для восстановления семейного состояния, пошатнувшегося в результате огромных расходов на политическую карьеру и предвыборную борьбу. В 149 г. до н.э. был учрежден специальный «суд по взяткам». Он должен был препятствовать этим преступлениям, однако остановить их не смог. Сам факт возникновения необходимости его учреждения подтверждает крушение всей системы.
Быстрая смена римских администраторов и наместников в провинциях долго препятствовала проведению единой политики. Но все же отдельные наместники осознали огромные финансовые возможности римских провинций. На Сицилии во время II Пунической войны Марк Клавдий Марцелл, завоеватель Сиракуз, и его преемник Марк Валерий Левин, завоеватель Агригента, обложили налогами завоеванные общины. А в Испании Марк Порций Катон, позже цензор, ярый защитник обычаев предков и чрезвычайно способный экономист, поднял доходы Рима до небывалого уровня и стал примером эксплуатации провинций. Однако этим он спровоцировал ожесточенное сопротивление испанских племен и вождей, которое десятилетиями обременяло республику. Совершенно очевидно, что такая система не могла долго сохраняться и должна была привести к тяжелому кризису даже в самой метрополии.
