— По составу?
— Ну да. Пионеры, егеря, казак-инородец и ополченец с луком к тому же. И все верхами. Никогда не встречал такого сочетания солдат.
— Вероятно, раньше такого и не было. Это моя идея. Мне и поручили её реализовать. Основа — всё-таки минёры. Мы, как я успел уже сообщить, направлялись для уничтожения моста...
— А почему бы не уничтожить его сразу, после переправы нашей армии? — перебил меня гусар.
Вообще-то это непорядок — перебивать старших в чине, но я не стал одёргивать молодого человека.
— Хотелось взорвать не только мост, но и тех, кто по нему следует. Не удалось, к сожалению — боятся уже французы мостов...
Так вот — остальные, это прикрытие моей четвёрки подрывников, егеря — дальнее, а лучники — когда нужно выстрелить бесшумно и не обнаружить себя. Смею вас уверить, все они великолепные стрелки. Проверено на деле. Не сочтите меня хвастуном, но за два дня наш отряд уничтожил около трёх десятков вражеских солдат.
— Из засад? — в голосе Мокроусова чувствовалось лёгкое пренебрежение.
— Из засад. А вы как хотели? — я уже привык к такому отношению «трям-брям вояк». Что поделаешь — время такое. — Борис Алексеевич, поймите: перед нами не турки. Нам противостоит полководец, покоривший всю Европу... И у него под началом лучшая из всех армий, когда либо существовавших в истории. Кроме нашей, конечно.
— Но мы били его войска!
Опять перебивает. Терпеть этого не могу, но, в очередной раз придётся сдержаться.
— Бил батюшка Александр Васильевич, причём даже ему в поле не противостояли силы, имеющие двойное — тройное превосходство, не так ли? И воевал Суворов не на своей земле, а командуя экспедицией. Сейчас мы должны действовать булавочными уколами: терзать войска Бонапарта, наносить им мелкий, но постоянный урон, заставлять бояться каждого куста, понимаете? А когда соберём достаточно сил, когда подойдут подкрепления с Дона и других южных областей, когда Тормасов и Чичагов совершенно растерзают австрийцев, саксонцев и иже с ними — вот тогда и можно будет навязать французам решительное сражение.
— Всё равно, — засомневался гусар, — как-то это...
— Неблагородно?
— Я не это хотел сказать, но... — опять замялся ахтырец.
— Понимаю вас — непривычно. Однако мы не расстреливаем противника как бекасов на охоте. Сами можете убедиться, что я тоже только благодаря случаю имею возможность беседовать с вами после боя.
Беседу пришлось немедленно прекратить, так как после въезда на небольшой холмик, впереди, верстах в двух, открылась деревенька.
