— А сестры твоей здесь нет? — обратился цирюльник Ребольедо к Мануэлю.
— Нет, как видите.
— Но она сойдет к нам?
— Вероятно.
Горбун вышел в прихожую и оттуда стал звать Игнасию:
— Сенья́ Игнасия! Сенья́ Игнасия!
— Сию минуту идем, — откликнулась та сверху.
— Ты сыграешь с нами? — предложил цирюльник Мануэлю.
— Да нет, по правде сказать, не хочется.
— А ты? — обратился он к сыну.
— Нет, отец. Я не буду.
— Этим молодым людям ручные забавы не по вкусу, — серьезно промолвил сеньор Кануто.
— Ну их! Если нас трое, то мы будем играть в туте, — проворчал цирюльник.
Вошла Игнасия, женщина лет тридцати–сорока, тощая как щепка, несколько позже появилась Сальвадора.
— А где Энрике? — спросил Мануэль девушку.
— Играет в соседнем дворе…
— Не желаешь ли составить партию? — обратил к ней Ребольедо.
— Пожалуй.
— Итак, две пары есть.
— Попались на удочку, — сказал Перико Сальвадоре, — сочувствую вам.
— А ты бы помолчал, — прикрикнул на него цирюльник. — Что за скучный народ нынешняя молодежь. Подсаживайся к нам, Сальвадора. Увидишь, как мы их сейчас разделаем, хотя они и сами порядочные доки. Вам сдавать, сенья́ Игнасия… Прошу.
Оба приятеля и Игнасия играли с большой старательностью. Сальвадора же была рассеянна, но часто выигрывала.
Между тем Перико и Мануэль, стоя у окна, продолжали разговор. На улице шумел дождь. Перико рассказывал, над чем он трудится. С одним делом, как ему казалось, он благополучно справился: это было упрощение вольтовых дуг. В скором времени он собирался взять патент на свое изобретение.
Электрик хотя и разговаривал с Мануэлем, но не спускал глаз с Сальвадоры, и взгляд его был полон почтительной нежности и восхищения. Неожиданно перед самым окном выросла чья–то голова. Какой–то незнакомец заглядывал внутрь.
— Кто это за нами подсматривает? — спросил Ребольедо.
Мануэль выглянул в окно. Там стоял юноша в черном, стройный, бледный, в островерхой шляпе, из–под которой выбивались длинные волосы. Молодой человек отступил на середину улицы и стал рассматривать дом.
— Кажется, он что–то ищет, — сказал Мануэль.
— Кто бы это мог быть? — промолвила Сальвадора.
— Смотрите, грива какая длинная. Чудак какой–то: расхаживает под окнами и мокнет под дождем, — отозвался Перико.
Сальвадора встала и посмотрела в окно.
— Наверное, художник — заключила она.
— Он выбрал не самое лучшее время для рисования, — заметил сеньор Кануто.
Юноша, оглядев дом со всех сторон, решился наконец войти.
— Узнаем, что ему надо, — сказал Мануэль и, отворив дверь мастерской вышел в коридор. Там стоял длинноволосый юноша, а рядом с ним — черный пес с мягкой длинной шерстью.
